Devil ex machina. Марьяна Куприянова

попытался отпрянуть, но та уже схватила его за куртку, да так остервенело, будто хотела ее разорвать, лишь бы доказать всем свою правоту. От ее крика волосы шевелились на голове.

      – Женечка! Как это может быть, Женя?!

      Она вся тряслась, будто ей только что сообщили самое дурное известие, которое только можно представить. Сжимая пакет в кулаке, Фаина переминалась с ноги на ногу, наблюдая за происходящим. У нее не было никаких идей. Но вмешиваться она не собиралась. Может, это просто одна из многочисленных бывших с излишне бурной реакцией. Или обознались.

      – Ты же… у-умер… Женя?.. Ты должен быть не здесь!

      Девушка захлебывалась слезами и заикалась. Устав молотить кулаками в грудь Яна, она осела на землю от внезапной слабости. Лицо у нее было белым, словно она сама только что вылезла из могилы.

      – Мы же тебя похоронили… три года назад…

      Фаина не верила своим ушам. Ян успел подхватить девушку прежде, чем та повалилась на тротуар, и теперь пытался поставить ее на ноги, придать слабому телу вертикальное положение. Он так ничего и не ответил на странные обвинения, будто все это его не касалось. Или будто он ожидал, что подобное рано или поздно случится.

      Наблюдая за этим театром абсурда, Фаина медленно пятилась. В уме у нее начинала складываться крайне мутная, но от этого не менее пугающая картинка, отдающая прохладным душком могильной гнили.

      Поймав на себе взгляд исподлобья, она быстрым шагом ринулась прочь, уже не чувствуя веса пакета. До общежития она почти все время бежала, не оборачиваясь. На первом этаже позволила себе перевести дыхание. Здесь есть комендант. Если что, она поможет спастись. От чего, хотелось бы знать? Этого Фаина еще не могла сформулировать, но на подкорке остался четкий отпечаток, кричащий о том, что Яна с этого момента необходимо избегать. Хотя очевидно, что задача эта невыполнима, пока они живут в соседних комнатах.

      Фаина сделала все, чтобы не пересекаться с Яном остаток дня. К спеху позвонила мама, они пообщались о здоровье Фаины (тут, конечно, пришлось много и отвратительно обманывать), о культуре питания (да, мам, я ем супы, иногда…), о развлечениях (ну, гуляю изредка, в кино там хожу и все такое…), о том, когда Фаина собирается приехать погостить. Мама звала ее на поминальный день. В этом году как раз девятнадцать лет, как не стало дедушки по отцовской линии. Того самого, которого сгубил не вовремя обнаруженный диабет.

      Чтобы не расстраивать маму, Фаина обещала подумать и, возможно, выбить себе пару выходных – маловероятный исход событий. Ее заботило то, что почти каждый разговор с родственниками превращался с ее стороны в череду вранья и смиренного выслушивания в попытках не задеть собеседника. Ибо собеседник имел в уме представление о Фаине, которое далеко не совпадало с действительностью, и тут уж ничего сделать было нельзя. Родители знали какую-то другую девушку, ту, что уехала учиться в город шесть лет назад. Но никак не ту, которая ненавидела себя и не знала, что