Гармония (3 в 1). Гарри Боро

потопившего полчища крыс.

      – Подожди, ты забыла, – протянул он ей трусики.

      Что-то дрогнуло в ее лице, и он понял, что все это была игра и она сама уже не рада тому, что начала ее. Но лично он не видел ни одного способа что-либо исправить. И этот армянин с презервативами, и это казино с ее грубостью. Достаточно было и того, что она позволила себе предположить, будто с ним можно так поступать. И уже совершенно неважно, какими благородными мотивами она при этом руководствовалась. Он закрыл дверь, когда она, спускаясь по лестнице со своим чемоданом на колесиках, еще смотрела в его глаза.

      Ну и, конечно, всплакнул. Тут же, как только закрыл за ней дверь. Он стал ужасно сентиментален. Наверно, он таким был всегда, но в окружавшем его до сих пор мире просто не находилось людей, событий или явлений, которые подвигли бы его на подобное открытие самого себя. А ведь по-всякому бывало. И лучший друг погибал на глазах, распятый электротоком на металлической решетке. И любимые дворовые собачки с кошками под машины попадали. И боль настигала невыносимая – когда по неосторожности, когда по глупости. Всякое бывало. Но такого не было…

      Он удивленно пялился в мутную пелену, когда из-за бессонницы вставлял в видеомагнитофон заезженный «Город ангелов», а его широко открытые глаза наполнялись влагой даже на тех моментах картины, где, по задумке авторов, вроде бы положено улыбаться. Он останавливался на кухне и тупо смотрел на стол, в противоположную сторону которого несколько часов назад упиралась ее локти. Он сбрасывал пепел в пепельницу и застывал над ней с обуглившимся фильтром между пальцев, рассматривая фильтры от других сигарет с отпечатками губной помады по кругу. Он шарил по кровати в поисках ее волос, но она как будто и эти волоски, постоянно попадавшиеся ему раньше, забрала с собой. И выть хотелось, как самому одинокому волку на свете, и резать грудь – но градусов не хватало. И не потому, что она ушла. А потому, что она не вернется. В отличие от первого раза теперь это было невозможно…

      Глава восьмая

      Так он думал, когда забывался под утро в тревожном сне. Она дождалась, когда он уснет, и сбросила сообщение: «Ты неисправим! Почему ты так поступаешь? Что тебя толкает на это? Говоришь, что тебя тянет только ко мне, но флиртуешь с другими девочками. Я не хотела звонить и писать. Близости у нас, конечно, уже не будет, но зла на тебя держать не могу… Не могу тебя понять… Надеюсь, тебе хоть немного стыдно. Никакого армянина нет. Я со злости сказала. Хорошего тебе дня. Ну, и мне не хворать…» И почти тут же второе: «Я долго думала и поняла: ты поступаешь так для того, чтобы я тебя ревновала. Чтобы ты чувствовал, что я тебя люблю. Но ведь я и так тебя люблю! Просто мы не можем… Ты должен это понимать…» И в завершение: «Мне плохо… Очень плохо…»

      Наверно, она сбрасывала что-то еще, но память его старенького телефона не вместила всех перипетий ее внутренней борьбы с собой. Впрочем, когда он проснулся,