Мораторий на крови. Марк Фурман

долго, товарищ генерал, продлится моя командировка?

      – Вопрос по мораторию уже на контроле в Администрации президента, думаю, управитесь за три-четыре дня. О результатах информируйте меня лично, мобильные номера для экстренной связи вам сообщат в приемной.

      …Доехав до Тригорска на собственных «Жигулях» девятой модели, Лаврик остановился у гостиницы «Центральная». При желании подполковник ФСБ мог бы купить автомобиль и получше, но, полагая, что излишняя претенциозность вредит работе, остановился на скромной российской автомашине. К тому же, будучи по натуре офицером, отнюдь не излишне «светящимся», о приезде в Тригорск Лаврик никого не проинформировал, избрав привычную роль «свободного охотника». Разумеется, он мог созвониться, подключить к заданию местное отделение ФСБ. Но, зная, что силовые ведомства на местах связаны между собой, а то и дружат, как люди дружат семьями, предпочел действовать в одиночку.

      Одноместный номер на третьем этаже, окнами выходивший в зеленый тенистый двор, вполне устроил Лаврика. Он включил телевизор – работает, проверил телефон – в порядке. Затем выложил из кармана пиджака и спрятал под ванной два запасных ключа от номера, изъятых после предъявления служебного удостоверения у директора гостиницы. Своим пристрастиям подполковник не изменял и, поскольку время близилось к вечеру, решил после ужина сыграть пару партий на бильярде, который приметил в пристройке к первому этажу.

      23

      Пока шло следствие, Милославского более года продержали в одиночной камере четвертого корпуса централа. После приговора, за несколько месяцев до расстрела, его перевели в камеру на двоих смертников – к террористу Дамзаеву.

      Тем ранним утром, когда увели Милославского, Дамзаев еще спал. Проснувшись, поднялся с нар, по лучам солнца, ярко сквозь окошко освещавшим камеру, догадался, что время завтрака давно прошло. Однако, несмотря на чувство голода и спазмы в пустом желудке, не решился спросить о еде. Подойдя к умывальнику в углу камеры, зэк наполнил кружку водой, сделал несколько глотков. Тепловатая, со вкусом ржавчины жидкость чуть приглушила чувство голода. И тогда, сменяя его, на Дамзаева темной силой накатило чувство страха.