Мерзавец на выданье. Людмила Милевская

упустить она не могла, как не могла быть счастливой рядом с несчастной подругой. Ведь это Валерия, а не она, замуж мечтала выйти.

      – Круглов, ты слышишь, – как-то невзначай сообщила она жениху. – Надо срочно Лерке найти брюнета. Озаботься, пожалуйста.

      Круглов опешил:

      – Лисавет, дорогая, где же я ей найду? Я же безвылазно сижу дома.

      – Неужели у тебя нет достойных друзей?

      – Друзей сколько хочешь, но, ты знаешь сама, все они алкоголики.

      – Да-аа… Придется искать самой.

      Елизавета никогда не сдавалась. Искала.

      Уж чего только не придумывала она, чтобы наладить личную жизнь подруги. По ее совету Валерия окончила курсы секретаря-референта. Одному богу известно какими стараниями вездесущей Елизавете удалось пристроить ее к боссу, о котором любая невеста на выданье может только мечтать: высокий, красивый, остроумный, образованный, преуспевающий, состоятельный и, главное, холостой… брюнет!

      И все мимо! Валерия уволилась, не проработав и месяца.

      Почему? Рано утром, отправляясь на службу, она случайно встретила выходящего из казино Французского. Валерия увидела его как раз в тот момент, когда ему энергичным пинком швейцар намекнул что пора бы и честь знать. На трюк этот поглазеть собрался весь персонал казино, что говорило о местной популярности игрока. Французский совершил сальто-мортале и, к огромному изумлению «фейс-контроля», приземлился весьма виртуозно: сразу на четыре кости – то бишь, на четвереньки. Его качало даже в таком устойчивом положении, но пребывать на карачках Французский не пожелал. Героически принимая достойную позу, он вдруг увидел Валерию и мгновенно ее узнал.

      – Какие люди! – с пьяным восторгом завопил он, рушась в ее объятия. – Леди, я терзаем воспоминаниями о вас! Можно я вас поцелую?

      По случаю полумертвецкого состояния он был чрезвычайно смел. Валерия (на свое удивление) тоже ему была рада и, как любая женщина с пьяным, но неопасным мужчиной, тоже смела. Подставляя плечо под гуттаперчевое тело Французского, она спросила:

      – Как ваши дела, Анатолий?

      – О-о! Вы запомнили мое имя?

      – Как видите. Так как же ваши дела?

      – Чудес-сно! Меня выгнали…

      – Я это видела, – поспешила сообщить Валерия.

      – Леди, дело в другом, – замотал головой Французский. – То, что вы подглядели, сущая ерунда.

      – В сравнении с чем?

      – С теми ударами и тумаками, которыми награждает меня злодейка-судьба.

      И, пьяно качаясь в ее объятиях, Французский принялся перечислять, загибая на грязной руке короткие пальцы:

      – Меня выгнали из моего дорогого пальто, из дивана, из дома, с работы, от соседей моих, от соседей любовницы. Любовница, кстати, тоже поперла меня. Обе. И даже третья, та, с которой переспать еще не успел. Только подумывал. Короче, – с непонятным удовлетворением заключил он, – я лишился практически всех удовольствий. Даже своего чемодана. Зато щедро доставляю удовольствия всем.

      Французский кивнул на швейцара, чей пинок помог ему выбраться