Мерзавец на выданье. Людмила Милевская

она.

      – Чтобы Эрдоган был найден как можно скорей. Не хочу вас пугать, но вы единственный человек, знающий его в лицо. Просто чудо, что вы еще живы. Обычно он сразу устраняет всех свидетелей.

      Любой, услышав подобное, испытал бы шок. Любой, но не Валерия. Даже после такого заявления она не испугалась, а только подумала: «Он меня не устранил. Лишнее доказательство, что Эркан меня любит».

      Директор предвидел и такое заключение.

      – Деточка, – сказал он, – не хочу вас огорчать, но Эрдоган жестокий и хладнокровный убийца. Он не способен на нормальные человеческие чувства.

      – Если не способен, тогда почему он признавался мне в любви? – рассердилась Валерия. – Бомба – это случайность. Не мог Эркан знать, что я полечу в Москву да еще тем самолетом, который ему якобы захотелось взорвать. Не делайте, пожалуйста, из него отпетого злодея. Пускай он террорист, но и террорист способен влюбиться.

      Директор горестно вздохнул и, поражаясь наивности Валерии, сообщил:

      – К сожалению, все не так, как вы представляете. Каким-то образом он узнал, что конкурс выиграли именно вы. Эрдоган уже не раз покушался на Дорофа. Теперь, когда стало известно, что он готовил новое покушение, вам пора бы понять: вы случайно попали в зону интересов мерзавца…

      Ей стало дурно:

      – Хотите сказать, выиграй конкурс другая…

      – Да-да, и все признания в любви достались бы ей. Эрдоган террорист, а не герой-любовник. Амуры для него всего лишь инструмент, которым он умело пользуется в борьбе с Дорофом. Милая Валерия, как вы не поймете, ваша встреча с Эрдоганом не была случайностью.

      – Только что вы утверждали обратное: говорили, что я случайно попала в зону его интересов.

      – Конечно, – уже несколько раздражаясь, подтвердил директор, – и ваш приезд в Англию, и участие в конкурсе – все это в некоторой степени случайности, но как раз они-то и повлекли за собой события, являющиеся для Эрдогана закономерностью. Этот человек не делает лишних ходов, все его действия подчинены строгой дисциплине. Не хочу быть жестоким, но, милая вы моя, подумайте сами, какая любовь? Через вас Эрдоган всего лишь подбирался к Дорофу.

      Увы, это было слишком похоже на правду. Валерию словно ошпарили кипятком. Ей было больно, так больно… что не хотелось верить даже очевидному.

      – Но как он мог через меня подобраться к Дорофу? – сквозь слезы спросила она. – Допустим, я неопытна в любви, но не круглая же я дура.

      «Не круглая,» – мысленно отметил директор, но промолчал, Валерия же продолжила:

      – Целых два года в вашей школе нас упрессовывали специальными знаниями, пичкали всевозможной информацией, и я старалась. Вы сами хвалили меня, говорили, что я лучшая ученица.

      – Хвалил, – подтвердил директор.

      – Так что же, я в дальнейшем не определила бы к кому именно Эркан проявляет интерес? Или вы думаете, что, пользуясь моими чувствами, он смог бы подбить меня на покушение?

      Директор хотел возразить, но Валерия не позволила. Повысив голос, она заявила:

      – Так