Кто не выжил, я не виноват. Владимир Колычев

повел бровью.

      Он знал ответ на этот вопрос, но удивления не испытывал, понимал, с кем имеет дело. У Вики серьезно хромала логика. Или же она по-прежнему издевалась над ним.

      – Ты с ним и поговоришь.

      – Рука у меня тяжелая.

      – То, что нужно, – заявила Вика.

      – Вдруг у него в голове перемкнет, и он на тебе женится?

      – Я не скажу, что хочу за него замуж. Но, в принципе, почему бы и нет?

      – Сделаешь человека несчастным, как потом жить с этим будешь?

      – Ну так я не брезгливая, стерпится – слюбится.

      – Эдика несчастным сделаешь. От твоей болтовни любой мужик с ума сойдет.

      – Да? А мы с ним письмами общаться будем. Я как раз на тебе руку набила.

      – Осталось еще только немного подрасти, – с усмешкой проговорил Родион.

      – Кому?

      – Угадай с трех раз. Рано тебе замуж.

      – Вообще-то, мне уже восемнадцать, – сказала Вика и, чтобы подтвердить свою зрелость, надула пузырь из жвачки.

      Родион пожал плечами, смерил ее взглядом. Он уже не раз встречал людей, которые в свои восемнадцать лет выглядели на четырнадцать. Бывало и наоборот.

      – А на голову сколько?

      Вика сжевала пузырь, немного подумала и подняла средний палец, показывая ему «фак».

      – Один годик!

      – Думаю, что побольше, – с издевкой утешил ее Родион.

      – Это говорит человек, который признавался мне в любви, – проговорила девчонка и вздохнула.

      – Признавался, но не тебе.

      – Что скажет Тамара?

      – Я могу ее увидеть?

      – Если я скажу да, ты мне поверишь?

      – Я буду очень стараться.

      – А если она скажет нет?

      – Эдику?

      – Эдику она не скажет.

      Родион исподлобья глянул на Вику.

      «Скорее всего, у меня нет никаких шансов, но я все равно должен увидеть Тамару. Нельзя уезжать домой, не повидав ее», – подумал он.

      Рабочий день был на исходе, но директор и не думал собираться домой. Александр Павлович мог работать круглые сутки. Прежде он довольно часто так и поступал.

      Тамара даже застала эти трудные времена, когда предприятие выходило на новый уровень, расширялось. Крутились все, не знал покоя и планово-экономический отдел, куда девушка устроилась сразу после университета. Сначала было тоскливо, затем она втянулась, а вскоре даже почувствовала вкус к работе.

      Предприятие продолжало двигаться вперед. Рос пассажиропоток, увеличивался объем грузоперевозок и, конечно же, расширялся автопарк. Старые машины заменялись новыми.

      Тамара знала, как это происходило.

      Александр Павлович Мигайлов теперь и сам стал другим человеком. Потертая кожаная куртка окончательно уступила место элегантному пиджаку из тонкого текстиля. Процесс был отлажен, система работала без сбоев. Мигайлов мог почивать на лаврах, сидеть в кабинете. Под чутким и даже ревностным присмотром со стороны смазливой секретарши.

      Кабинет у него после ремонта, мебель из итальянского