Кто не выжил, я не виноват. Владимир Колычев

его убил! – громко повторила Танюха.

      Эдик оглянулся по сторонам. Дачные участки маленькие, до ближайшего дома рукой подать. Вдруг соседи услышат?

      – Да тихо ты!

      – Ну уж нет! – Танюха набрала в легкие воздух, собралась заорать во всю глотку.

      В этот момент Эдик и ударил ее бутылкой по голове. Танюха мгновенно вырубилась и легла рядом с мужем.

      Но бутылка-то целая, значит, и удар был так себе. Стало быть, ничего страшного с Танюхой случиться не могло. Сознание потеряла, с кем не бывает.

      – Эй! – Эдик склонился над ней, приложил ухо к ее груди.

      Танюха не дышала, грудная клетка не вздымалась, даже сердце не билось. Но ведь все это могло только казаться ему.

      – Давай не будем притворяться! – сказал он.

      Но Танюха его не слышала, не реагировала. Тогда Эдик приложил к ее шее два пальца, но не знал, где там артерия, не мог разобраться от волнения. Но вену на руке он нашел, кровь там не пульсировала.

      – Танюха, мать твою!

      Эдик поднялся, огляделся, вышел с веранды на крыльцо. Где-то вдалеке музыка играла, сверчки на огородах вовсю заливались, но голосов слышно не было. Да и шагов тоже. Никто не звал его, не спешил на подозрительный шум. Хорошо, что правда никому не требовалась.

      Он склонился над Ефимом. Пульса у него не было. С Танюхой тоже точно все было кончено.

      – Что же делать? – процедил Эдик, пальцами массируя виски.

      «Нужно успокоиться, собраться с мыслями, – сказал он самому себе. – Бросить все и уйти? Но соседи наверняка видели мою машину, кто-то мог запомнить номер. Да и меня самого видели.

      А еще соседи могли видеть Ефима, когда он в бешенстве возвращался домой. Я занимался любовью с его женой. Ему это не понравилось. Сперва он набросился на нее с кулаками, потом схватил бутылку и ударил жену по голове. Ну да, конечно! Именно так все и произошло».

      Только сейчас Эдик заметил, что держит бутылку в руке.

      Стол был перевернут, посуда валялась на полу. Под Танюхой лежала раздавленная тарелка с едой.

      Эдик нашел на полу салфетки, тщательно вытер бутылку в том месте, где держал ее за горлышко, разжал Ефиму пальцы, вложил в ладонь орудие убийства, поднялся и услышал шаги. К дому кто-то торопливо шел. Вдруг Тамара решила вернуться?

      Но на крыльцо поднялся совершенно незнакомый человек, мужчина с большой головой на тонкой шее. Он увидел трупы и застыл как вкопанный.

      – Я сам в шоке, – тихо сказал Эдик.

      Мужик в ужасе шарахнулся от него как от чумного, споткнулся, упал. Хорошо, если убился до смерти. Но нет, он поднялся и торопливо покинул двор.

      Эдик вздохнул и потянулся за телефоном. Хочешь не хочешь, а милицию вызывать надо.

      Но сначала он позвонит отцу.

      Дядя Виталий дал ему и работу, и даже жилье. Его люди отделывали квартиру в Реутово. Родион присоединился к ним и получил там спальное место. Пусть на полу, на досках, зато не в обиде.

      Он хотел показать себя во всей красе, сделать свою работу в ударном темпе, но его вдруг неудержимо потянуло к Тамаре.