«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!». Яков Николаевич Нерсесов

(вспомним хотя бы трагические события 11 марта 1801 г., не говоря уж о перевороте в пользу его бабки, «недоглядевшей-проглядевшей» убийства своего законного мужа-императора либо прабабки), но без которого самодержавие не могло существовать. Да и внутренне государь, как и все представители династии Романовых (а потом уже и «Гольштейн-Готторпофф» с разными немецкими «примесями»), ассоциировал себя лично, в первую очередь, как военного человека. Правда, с 1805 г. и до окончания наполеоновских войн Александр постоянно находился в затруднении – в поисках людей, которые могли бы возглавлять армию, иными словами, хороших полководцев, готовых успешно противостоять французскому оружию. Сам он не видел таких военачальников среди русского генералитета (не раз об этом говорил), часто искал таланты среди заграничных мэтров военного дела. Надо сказать, что результаты поиска не всегда были для него положительными.

      Вспомним хотя бы принятого им в декабре 1806 г. на русскую службу К. Л. Фуля, который в чине полковника служил до этого в штабе короля Фридриха Вильгельма III и участвовал в сражении при Ауэрштедте, а затем был приглашен преподавать царю азы военной стратегии. Считается, что этот очередной схоласт—иностранец, умевший облечь в наукообразную форму стратегические истины, очень импонировал русскому монарху.

      В общем, идеальная кандидатура так и не была им найдена ни за рубежом, ни в своем отечестве. Чаще всего он производил в генеральские чины за беспорочную службу людей, которых, как правило, знал лично, это были выходцы из гвардии (кузница генеральских кадров). И все равно самыми яркими представителями военной сферы России оказывались герои, выдвинутые военной жизнью из армейской среды.

      И, тем не менее, к моменту очередной войны с Наполеоном русская армия снова обрела силу. После фиаско под Аустерлицем российский император и его генералитет «засучили рукава» и начали делать надлежащие выводы: тактические приемы XVIII в. навсегда ушли в прошлое. В Европе царил новый законодатель «военной моды» – Наполеон Бонапарт, полководец, блестяще усвоивший и модифицировавший оригинальные находки своих выдающихся соотечественников Гоша и Марсо, Клебера и Жубера – в ту пору уже покойных. Теперь поле сражения приобретало иной вид: вместо длинных, маршировавших в ногу шеренг пехоты от укрытия к укрытию быстро перебегали цепи стрелков, в наступление шли грозно ощетинившиеся штыками колонны. Очень значительно увеличилось количество пушек и их маневренность. Появилась возможность в мгновение ока (мобильные скорострельные конные батареи) собрать на нужной позиции до сотни орудий и их массированным плотным огнем проложить дорогу пехоте и кавалерии…

      Русская пехота подразделялась на легкую (егеря) и линейную (мушкетеры и гренадеры), а кавалерия – на тяжелую (кирасиры), среднюю (драгуны) и легкую (гусары или уланы).

      Реформы начались с изменений во внешнем виде войск. На смену