Честь имею. Виктор Вассбар

он уже успел устроиться старшим урядником!»

      – Вот и случай тот, что в полку… Помнишь, Раиса, я как-то хотел рассказать о нём, да за делами и забыл, а тут, вот, вспомнил.

      – Что-то припоминаю, Григорий. Говорил как-то, что, мол, под военный суд отдал какого-то фельдфебеля.

      – Рапорт написал, только дело дальше и не продвинулось.

      – Что так? – удивилась княгиня.

      – Потерпевшие отказались давать показания. Сказали, что сами того хотели… Вот такие дела.

      – Чего хотели-то?

      – А разве ж я не сказал?

      – Может быть, говорил, только я, вероятно, запамятовала, – прекрасно помня, что князь не упоминал никаких подробностей давнего разговора, ответила Раиса Николаевна.

      – Срамное дело вышло. Стыдно даже говорить… Ну, да ладно… не дети чай… Насиловал молодых солдат фельдфебель-то. Прознал я про это, рапорт написал, а они отказались от своих слов. Как сказал, сами, мол, желали того. Вот и получается, Раиса, что наш фельдфебель не лучше того пристава Криволапова… На мой взгляд, даже хуже, и судить его нужно было самым строгим законом.

      – Всякое бывает, Григорий! Народ по струнке ходить не может, душа у каждого человека своя. На одного посмотришь, – душа поёт, а на другого глянешь, – корчится в негодовании, или со смеху готова взорваться. Я вот тут на днях повстречала Клавдию Петровну Мирошину, так она такое поведала, что мы потом со смеху чуть не валились. В какой-то деревеньке, сейчас уж и не помню какой, сами по себе стали летать коромысла. Исчезнет коромысло у какой-либо хозяйки, а потом, глядь, в другом конце села объявится – летит себе смирненько от дома к дому и хоть бы что ему.

      – Как это так – от дома к дому? – удивился Григорий Максимович.

      – Кто его знал тогда-то. Летело и всё тут. До одного дома долетит, спустится и снова в путь, так два, а то и три дома перелетало.

      – Чудеса!

      – Вот и они, вся деревня, значит, говорила, что чудеса! Так если бы один раз. Через два дня у другой бабы коромысло исчезло и тоже полетело, летало, и опять хаты через две-три.

      «Никак бесы шалят!» – стал говорить народ. И стали люди вспоминать всякие другие случаи. Вспоминают, говорят, голову к небу поднимают, вроде бы успокоились бесы, тихо. Станут расходиться, а коромысла снова в полёте. Ясно дело, народ в испуге, жмётся друг к другу, по домам запирается. Стали они коромысла свои под замок прятать, только не помогло это. Утром бабам поводу надо, замок открывают, коромысла нет. А оно через час-два объявляется и летит себе через два-три дома прямёхонько к озеру, или куда ему вздумается. Ладно бы это, летают коромысла и Бог с ними. А только когда к такому летучему коромыслу с опаской подходят, да осматривают, то видят на нём какие-то странные знаки. Те знаки всем селом изучают и видят, что они, прям, один к одному, что на первом, что на последнем коромысле. И разобрать те знаки не могут.

      – И как, расшифровал кто-нибудь те знаки? – спросил Раису Николаевну князь.

      – Вот тут самое интересное, Гриша. Сообщили о летающих