Диггер. Ай Рин

кирпичи были явно новыми, зато в других они казались многовековыми.

      – Жека, почему кирпичи такие разные? – не удержался от вопроса парень.

      – Этот ход старинный, просто отреставрированный немного. Мы сейчас к фонтану Витали приближаемся, а он в 1827 году был построен.

      – А почему бы сразу возле него не спуститься?

      – Там нет такого удобного коллектора. Здесь к 850-летию Москвы все починили, даже в кладку новые кирпичи поставили. Опять же – свет и сухо! А там – грязь, темнота и сырость! Поверь, этого добра нам с тобой за глаза хватит!

      – Понятно, – кивнул журналист. – А освещение далеко тянется?

      – Нет, сейчас тоннель повернет – и все, темнота! Но Метро-2 освещено. Правда, лампочки тусклые. И все же это лучше, чем свет фонаря.

      В этот момент ход и в самом деле резко повернул. Друзья вышли в черный, мрачный тоннель. Пахнуло сыростью.

      – Я предупреждал, – риторически произнес Женя.

      Глеб включил фонарь. Его однокурсник тоже извлек из рюкзака спелеологический фонарь и надел на голову. Затем парни отправились дальше.

      Ход, по которому они шли, начал постепенно сужаться, а вскоре под ногами появилась вода.

      – Теперь ты понимаешь, почему я рекомендовал надеть резиновые сапоги? – спросил Снегирев.

      Журналист кивнул. Разговаривать не хотелось. Глеб уже давно не ходил в походы с тяжелыми рюкзаками, поэтому лямки непривычно резали плечи. Кроме того, Жорик, сидевший на его правом плече, также усложнял передвижение. Из-за всего этого парень совершенно не следил за дорогой. Он слепо шел за Женей, не глядя по сторонам. Они куда-то спускались, протискивались через лазы и пересекали затопленные траншеи. Глебу постоянно приходилось брать кота на руки, чтобы тот куда-нибудь не свалился, и это ужасно его изводило. Наконец, когда парень окончательно выдохся и уже решил признаться в этом другу, Снегирев внезапно сказал:

      – Выключай фонарь, мы почти пришли.

      – Зачем? Ни черта ж не видно!

      – Главное, чтобы нас не увидели, а то выкинут наружу в два счета, да еще и на пятнадцать суток посадят за хулиганство.

      Журналист отключил свой фонарик. Следом сразу же погас и фонарь его приятеля.

      – Постоим немного, сейчас глаза привыкнут к темноте, – тихо произнес Женя.

      Действительно, вскоре Глеб уже смог различить смутные очертания тоннеля.

      «Значит, откуда-то пробивается свет!» – догадался он.

      – Теперь идем, и постарайся не разговаривать, – шепнул однокурсник.

      Парни двинулись вдоль стены коридора. Метров через десять она внезапно ушла в сторону, открывая взору изумленного журналиста широкие металлические ворота. Они были заперты. От них в разные стороны расходился прочный железный забор. Глеб замер, не зная, как они преодолеют столь сложную преграду. Однако увиденное ничуть не смутило Женю. Он подошел к двум последним прутьям забора, слегка приподнял их, и они вышли из пазов.

      – Лезь! – тихо обратился он к Глебу.

      Тот не заставил себя долго ждать и тут же протиснулся