Кровь, или 72 часа. Дмитрий Григорьев

желания помутил рассудок, молодая любовница вдруг вырвалась из его объятий. Слабо соображая, Эрнест с удивлением наблюдал за разбросанной в пылу страсти одеждой, которая поднималась с пола и летела ему на колени.

      – Одевайся! – скомандовала Сидония, кинув последнюю вещь.

      «Когда я успел их снять?!» – проводил он взглядом прилетевшие панталоны.

      – Поторапливайся! Нас ждут!

      – Кто ждет? – растерянно промямлил он.

      Мысли не успевали за событиями.

      – Мои люди! Они отвезут нас в Западную Померанию, и мы обвенчаемся.

      – Но ни один священник не пойдет против воли моего отца, – начал приходить в себя Эрнест.

      – Ты что, не расслышал? У Западной Померании свой герцог! А потом, твой деспотичный отец нажил врагов даже среди духовенства! Давай поторапливайся!

      – Но тогда меня отец лишит наследства!

      – Но титула-то он тебя лишить не может! А денег у моего отца больше, чем у твоего!

      – Тогда я никогда не стану правителем Восточной Померании!

      – Каким правителем?! – расхохоталась Сидония. – Ты седьмой наследник! Или ты собрался извести всех своих братьев?

      – Я против воли отца не пойду, – тихо произнес он. – Меня ждут в Пруссии.

      Чувствуя его нерешительность, Сидония вновь бросилась ему на грудь. Она его умоляла, плакала, угрожала, что наложит руки на себя, а значит, и на их будущего ребенка, но все было без толку.

      «Довольно метать бисер перед свиньями! – вскипела она. – Ради кого все эти жертвы и унижения? Ради воли прабабки, которая только на пороге смерти соизволила повидать свою правнучку?! Ради викканского сестринства, которого я в глаза не видела и которое бросило меня на произвол судьбы?! Может, это вообще бредни выжившей из ума старухи! Да гори оно все синим пламенем!»

      Злая на весь белый свет и на свою глупость, она выскочила в темный коридор и с размаху налетела лбом на что-то твердое. Свет померк. Душевная буря тут же улеглась. Она уже не чувствовала, как ее обмякшее тело волокли по коридору и запихивали в оконце, смотревшее на конюшню…

      Наутро не выспавшийся Эрнест не обнаружил своего нового слуги. Боясь выдать себя расспросами, он молча залез в повозку и погрузился в невеселые мысли о туманном будущем в незнакомом месте. Рассеянно глядя на убегающую вдаль дорогу, он не обратил внимания на всадников, мелькнувших среди деревьев. Люди графа Ван-Борка тайно следовали за обозом, не подозревая, что дочери их господина в нем нет. Из ворот постоялого двора той ночью никто не появлялся, а топоту копыт со стороны конюшни они не придали значения.

      Сидония в это время лежала поперек лошади, несшейся в противоположном направлении. В такт аллюру она больно билась грудью о край седла. От боли она начала приходить в себя и застонала. Во рту тут же появился кляп, который со злостью впихнули до самого горла.

      – Раз, два, три, четыре! – ассистент ритмично давил на грудину пациентки. – Вдох! – командовал анестезиолог.

      За четыре