Воплощенная мечта. Галина Кимстач

длинную воодушевленную речь, суть которой сводилась к тому, что мечта каждого настоящего мужчины – отдать жизнь за счастье Родины, и поэтому каждый должен послужить в армии.

      – Так вот они, приятные сюрпризы, о которых мы узнаем на месте? Да нас, оказывается, за наши же деньги в армию забрить хотят! – стали возмущаться ребята.

      Тут один парень завопил, что у него сердце больное, и он по состоянию здоровья от службы в армии освобожден. За эти вопли он получил прикладом по голове, а майор, махая пальцем у него перед носом, насмешливо сказал:

      – Значит, чтобы невесомость перенести, с парашютом прыгать, здоровье есть, и справка соответствующая имеется, а в армии служить здоровье не позволяет, и опять же справка на месте! Нехорошо, молодой человек. Нельзя жить по лжи.

      Поняв, что их и вправду хотят прямо тут же забрать в армию, другие ребята, в том числе и Андрей с Дмитрием, стали кричать, что они студенты, что у них законная отсрочка, и что это беспредел, и что позовите сюда адвоката, и что они сейчас будут звонить в комитет солдатских матерей. Некоторые громко возмущались, что они уже один раз отслужили в армии и служить дополнительно по контракту у них нет никакого желания. Реакцией на все эти выступления, как видела Аня, были тычки в спины и выстрелы в воздух. Но после того как один несчастный бросился бежать и упал, сраженный пулей, все притихли и покорно позволили увезти себя в стоявшем чуть поодаль грузовике.

      * * *

      …После того, как грузовик скрылся из виду, Аня немного поплакала от страха и жалости к ребятам и к себе, потом вытерла слезы и пошла прочь от забора. Надо все-таки как-то домой добираться. Она достала мобильник и выбрала в "контактах" мамин номер. Не получив никакого ответа, поглядела на экран телефона и увидела, что сеть не ловится.

      – Ну и дыра! – подумала Аня. – Где ж это я очутилась?

      Она огляделась. Во все стороны от забора шел лес, в ноябре уже практически голый, но все равно настолько густой, что уже в десяти метрах забор был различим с трудом. Девочка двинулась в том направлении, куда показывал гаишник. Надо добраться до ближайшего населенного пункта и оттуда связаться с родителями и с полицией.

      Через какое-то время Аня вышла на дорогу, оказавшуюся сильно разбитой бетонкой, совершенно пустынной. Она шла, шла и шла. Сильный ветер с завыванием носил по дороге опавшую листву и редкие крупинки снега. Хотя куртка у нее была непродуваемой, но ветер все же как-то исхитрялся проникать под куртку и пробирал до костей. Было холодно, скучно и страшно. Даже плеер не помогал. Стало смеркаться.

      Аня посмотрела на часы.

      – Уже больше часа шагаю. Хоть бы одна машина проехала.

      И тут как раз впереди нее с проселочной дороги выехала лошадь с телегой. На телеге сидела пожилая женщина в телогрейке и платке, какие она видела только на старых послевоенных фотографиях в семейном альбоме. Городская жительница Аня никогда не видела вблизи настоящих телег и тем более не ездила на них. Конечно, в раннем детстве она каталась