Жизнь под маской. Лариса Олеговна Шкатула

Батя окинул взглядом работящую артель и остался доволен, но тут он повёл глазами чуть в сторону и увидел вопиющее безобразие: их московский гость Константин Первенцев спал сном младенца и блаженно улыбался во сне! Видно, легендарный Георгий Васильевич не только прощал ему потерю ценных бумаг, но и благодарил за проявленное мужество…

      – Та нехай ще поспыть! – остановила Катерина решительно зашагавшего к соне Батю. – Вин якого лыха натерпився вид тих билых!

      – Чем он нам поможет? – солидно поддержал её и Алька, на минутку прислоняясь к Бате и любовно поглядывая на него снизу-вверх. – Только в ногах путаться будет… Небось, зарядку не делал?

      – Не до зарядки тут! – вздохнул его старший товарищ и тоскливым взглядом окинул Альку. – Значит, тоже с ними, в Москву?

      – Какую Москву? – спросил продолжавший безмятежно ему улыбаться Алька.

      – Значит, ещё ничего не знаешь? Не волнуйся, скажут! И разойдёмся мы с тобой в разные стороны, как в море корабли!

      – Батя, я не хочу, слышишь, не хочу с тобой расставаться! – губы Альки задрожали, хотя он всё время помнил слова отца о том, что мужчины не плачут.

      – Чёрный Паша сказал: как твоя сестра решит, так и будет! – Батя был расстроен ничуть не меньше своего любимца.

      – Никакая она мне не сестра! – закричал Алька.

      Катерина, неподалеку достававшая из мешка ложки, вздрогнула, как от удара кнутом.

      – Алька!

      – Да, ты мне не сестра, не сестра! – повторял он, ещё не осознавая, что, будучи всего лишь подростком, уже по-мужски отказывается от неё ради друзей.

      Катерина беспомощно оглянулась на мужа. Тот, не зная, в чём дело, но видя её глаза, полные горя, кинулся на помощь.

      – Алька… каже… не сестра! – захлебываясь от рыданий, еле выговорила она.

      – Ты что делаешь, змеёныш, она же ребёнка ждёт! – Чёрный Паша замахнулся для удара.

      Катерина перехватила его руку.

      – Подожди, Митя, он прав! – казалось, что обращение к родному украинскому языку размягчает её и потому вызывает слезы, а русская речь успокаивает. – Я ему не сестра.

      – Но ты же сама говорила! – растерялся Черный Паша, который никак не мог понять, что вызвало эту бурю в стакане воды.

      – Говорила, – кивнула Катерина, – спасти хотела: ребенок ведь!..

      Чёрный Паша опустил голову: долго ещё придётся ему отхаркивать куски "славного" прошлого!

      – Я не поеду в Москву! – продолжал выкрикивать Алька, чувствуя, что сейчас его "буза" сойдет ему с рук… – Я с Батей останусь!

      Теперь недоумевать настала очередь Катерины, которой муж просто не успел ничего рассказать. Синбат и Аполлон тоже прекратили работу и сгрудились вокруг Бати и Альки. В конце концов, что здесь происходит?!

      – Хозяюшка, – оторвал их от выяснений голос Константина. – Не подскажете, где я могу умыться?

      Артельщики молча расступились, и Катерина, украдкой вытерев глаза, подошла к нему.

      – Долго спите, господин хороший, – крикнул