Фортуна на стороне мертвеца. Стивен Спотсвуд

с крепким кофе, поднялась на второй этаж и постучалась в дверь спальни мисс Пентикост. Ответа не последовало. Но это меня не смутило, и я вошла.

      – Доброе утро, – бодро произнесла я, отдергивая тяжелые шторы и впуская в комнату серый ноябрьский свет. – Хотя уже не доброе утро, а добрый день, но пожелания те же самые. В котором часу вы легли?

      По центру комнаты стояла большая кровать с балдахином. Из-под толстого пухового одеяла послышалось бормотание:

      – В шесть.

      Я поставила кофе на ночной столик у кровати и там же оставила газету, стараясь не задеть стеклянный глаз, уставившийся на меня из своего гнездышка, скомканного из белого носового платка.

      – А в это время в ноябре уже встает солнце? – поинтересовалась я. – Я-то ранняя пташка, но не настолько. Разве что этого не требуют дела, или если засижусь допоздна. Но все равно мне ни разу не удалось увидеть, как вы уходите спать. Правда, если я не ложусь до такого времени, то лишь из-за чего-то экстраординарного, тут уж не до того, чтобы смотреть на часы.

      Она снова натянула одеяло и угрожающе уставилась на меня, хотя угрожающий вид ей придавала пустая глазница. Однако эффект скрадывался волосами, которые после сна выбились из косичек и завивались мелким бесом.

      – Ты нарочно меня мучаешь? – прошипела она.

      Я натянула улыбку и покачала головой.

      – Просто принесла кофе и сообщение о потенциальных клиентах, которые прибудут в три. Думаю, перед тем вы захотите принять душ и привести в порядок волосы.

      – У нас нет на сегодня визитов.

      – Не было, – сказала я. – А теперь есть.

      И я вышла.

      Такое поведение может показаться странным любому, чья должность называется «помощник», за это можно и места лишиться. Но порой лучший способ помочь мисс Пентикост – это разбудить ее, накормить и поставить в вертикальное положение, чтобы она занималась работой, которой посвятила жизнь.

      А кроме того, если бы я сказала, что наши потенциальные клиенты – брат и сестра Коллинзы, она могла бы мгновенно отказаться от встречи или попросить ее перенести, а потом снова зарылась бы под одеяло.

      Мы с мисс Пентикост имели некоторое предубеждение насчет высших слоев общества. Я обвиняла их во всех бедах, как любой выходец из семьи работяг из маленького провинциального городка. Ее мнение основывалось на том, что богатым куда реже требовались ее услуги. Однако в мои задачи входило сводить ее с редкими клиентами, способными выписать чек на пятизначную сумму, даже не вспотев от натуги.

      В конце концов у нас имелись расходы, включая мое жалованье. Через час она вошла в кабинет – приняв душ и позавтракав, в темно-синем твидовом костюме и скрученными в привычный узел косами на голове. Трость она оставила наверху, а значит, либо сегодня «хороший день», либо просто упрямится. Она села за стол, и я ввела ее в курс дела, включая освещаемые газетами скандалы в семействе Коллинзов и все их неприятности.

      Когда я закончила, мисс Пентикост медлила целых две секунды,