Время для звезд. Роберт Хайнлайн

что же это?

      – Вы бы назвали это советом безопасности либо комитетом бдительности. Суть не в словах; моя единственная цель – исследовать вашу расу и выяснить, не представляете ли вы угрозы для нас. Если представляете, я немедленно от вас избавлюсь. Единственный надежный способ предотвратить смертельную опасность – это уничтожить ее в зародыше. То, что мы узнали о землянах, заставляет предполагать, что когда-нибудь вы сможете угрожать безопасности Трех Галактик. Теперь рассмотрим факты.

      – Но вы сказали, что необходимы по крайней мере три образца. Пещерный человек вам не подошел.

      – У нас есть три образца, вы двое и римлянин. Однако факты могут быть установлены и по одному образцу. Использование трех – давняя традиция, осторожная привычка все проверять и перепроверять. Я не способен обеспечить справедливость, но я хочу убедиться, что не допускаю ошибки.

      Я собирался сказать, что он ошибается, хоть ему и миллион лет от роду. Но голос зазвучал вновь:

      – Я продолжаю исследование. Клиффорд Рассел, это твои показания?

      Зазвучал мой голос – это снова был надиктованный отчет, но теперь совершенно полный. Сочные эпитеты, пристрастные комментарии – вплоть до запинок.

      Я послушал некоторое время, поднял руку:

      – Верно, это мои слова.

      Запись остановилась.

      – Подтверждаешь ли ты сказанное?

      – Хм… да.

      – Желаешь ли ты что-либо добавить, убрать или изменить?

      Я задумался. Кроме нескольких пассажей, которые я вставил позднее, отчет был последовательным.

      – Нет. Я подтверждаю сказанное.

      – А это тоже твой голос?

      На этот раз я замешкался. Звучала та бесконечная запись, которую я делал для профессора Джо, насчет… ну, насчет всего на свете. Земная история, народы, обычаи, виды деятельности. До меня вдруг дошло, почему профессор носил тот же значок, что и Мамми. Как это называется?.. «Подсадная утка». Старый добрый никчемный профессор Джо был стукачом.

      Мне стало противно.

      – Дайте еще послушать.

      Они не возражали. На самом деле я не слушал, а пытался вспомнить, что еще я наговорил, какие мои слова используют против человеческой расы. Крестовые походы? Рабство? Газовые камеры в Дахау? Сколько же я разболтал?

      Запись все звучала. Ну, это надолго, будем стоять, пока не врастем в пол.

      – Это мой голос.

      – Ты подтверждаешь и это? Или хочешь что-то исправить, пересмотреть или дополнить?

      Я осторожно спросил:

      – Можно переделать все целиком?

      – Как хочешь.

      Я хотел было сказать, что запись никуда не годится, что ее нужно стереть и переписать. Но сотрут ли они? Или сохранят обе и сравнят? Я не погнушался бы и соврать; добродетельный девиз «говори правду, и будь что будет» неуместен, когда твоя семья, друзья и вся раса поставлены на карту.

      А вдруг они поймают меня на лжи?

      «Мамми велела говорить правду и не бояться».

      «Но она не на нашей стороне!»

      «Ну конечно на нашей».

      Пора