Властелин. Книга 1. Свобода, равенство и братство. Сергей Николаевич Дергунов

о том. Может, именно она и знает лучше других нужды России? Ты же помнишь, Благодетель наш только с ней об этом говорил. А еще что он говорил? Забыл? Он говорил: Катька умная, а где умом не возьмет, там хитростью добьется.

      – Раньше я тоже так думал. А теперь смотрю: дура дурой.

      – Это потому что спать с тобой перестала, Гриша? – улыбаясь реплике брата, попросил уточнить мысль Алексей.

      – Поэтому – тоже, но не только. Вот объясни мне, зачем она тащит сюда всяких иностранцев? Володя, как-то попросил меня походатайствовать за одного ученого…

      – Наш брат Володя?

      – Ну, да. Ты же помнишь, что он директор Академии наук? Так вот, знаешь, что она мне сказала?

      – Что?

      – «Не твое это, Гриша. Не лезь, куда не понимаешь. А что, до ученого, то хороший ученый сам себе дорогу пробьет». Ты понял? Иностранцам: и подъемных десять тыщ, и жилье казенное, и полный пансион, и дело выбирай, какое хочешь. А нашим? Кукиш с маслом! Пробивай сам себе дорогу.

      – Вот что, Гриша, поживу-ка я у тебя месяц, другой. Поглядим, обмозгуем, авось что и придумаем.

      План, который только что сложился в голове Алексея, был прост: обойти всех соратников по перевороту 1762 года, расспросить их и составить объективное мнение. Уж больно в Гришиной оценке обида просвечивает. Однако, потратив две недели на пустые разъезды, никого, кроме Петра Пассека, не нашел. Все они оказались или усланными в родовые имения или заграницей. Да и Пассек не горел желанием откровенничать.

      – Ты меня, Алексей Григорьевич, насчет государыни не пытай. Не моего ума это дело: ее деяния обсуждать, – сходу заявил Петр Богданович, пресекая даже попытку расспросов.

      – Да бог с ней, с государыней, Петр Богданович. Ты мне скажи, где все наши? Где Екатерина Романовна?

      – Вот что я скажу, Алексей Григорьевич, завтра меня будут пытать, какие разговоры ты со мной вел. Лучше я промолчу.

      Алексей ушел, не попрощавшись, а на следующий день получил письменное предписание явиться на высочайшую аудиенцию.

      Екатерина приняла графа в своем рабочем кабинете.

      – Что-то ты, Алесей Григорьевич, загостился в столице, – сразу взяла быка за рога императрица, – флот без командира оставил. А ну, как турки демарш предпримут? Кто отвечать будет? Возвращайся-ка ты к своим обязанностям, а здесь, слава богу, есть, кому с делами управляться.

      – Государыня, я… – собрался начать долгий разговор граф.

      – Поезжай, Алексей Григорьевич, – не дав ему слово, устало закончила разговор Екатерина.

      Вот тебе и «Катенька»! Чего она боится? Неужто она думает, что мы власть с ней делить собрались? Этот вопрос Алексей и задал своему брату, когда закончил все сборы к отъезду.

      – Ты не поверишь, Алеша, когда я скажу, чего она боится, – после недолгого раздумья ответил Григорий Григорьевич, – она мужа своего боится.

      – Мужа?! Так он, вроде, того…

      – Видать их много было, – рассмеялся Григорий. – Недавно у нас уже четвертый «царь Петр Федорович» объявился.

      – Вот как? Не знал. Только не пойму, чего их бояться? С самозванцами разговор короткий: голову долой.

      – Я