Властелин. Книга 1. Свобода, равенство и братство. Сергей Николаевич Дергунов

одной из рекомендаций. Суть ее в том, что нужно заставить своего оппонента ждать, если хочешь, чтобы он нервничал. Наследный принц очень хотел, чтобы его оппоненты нервничали. Поэтому он не принимал их три часа, после чего велел пригласить Ротшильда.

      Когда Ротшильд вошел в зал, граф долго смотрел на него, пытаясь отметить признаки нервного состояния посетителя. Ничего такого не заметив, граф попросил еще раз повторить рассказ о пребывании на бирже.

      Майер принялся рассказывать и когда дошел до первой газетной статьи, граф его прервал вопросом:

      – А не мог бы ты вспомнить, о чем написано в статье.

      – Могу. Но если вам нужно точнее. У меня есть эта газета.

      – У тебя есть газета?! Что же ты молчал?

      – Да я не думал, что вам будет интересно.

      – Ты можешь сейчас ее привезти?

      – Газеты при мне, ваше высочество. Я, как сунул их в кафтан в Амстердаме, так еще и не вынимал.

      Майер достал из кафтана свернутые три газетных листка и передал графу. Граф внимательно прочел все три статьи и отложил газеты на стол.

      – Подожди в приемной, Майер, – после небольшого раздумья велел граф, – и скажи этим, пусть войдут.

      Йозеф Мозес и Симон Михель протиснулись в зал через приоткрытую дверь. Йозеф узнал газеты на столе и понял, что их небольшая ложь раскрылась. Нужно срочно, что-то придумать. Нервозное состояние Мозеса не укрылось от внимания графа. «Значит, психология не врет, – подумал он, – хотя в отношении Ротшильда психологический постулат не подтвердился».

      – Сегодня я хочу услышать еще раз ваш рассказ о пребывании на бирже, – выразил желание наследный принц.

      – Простите нас, ваше высочество, но вчера мы сказали неправду.

      – Вот как? А будет ли мне позволено когда-нибудь узнать правду? – довольный своим сарказмом, произнес граф.

      – Простите нас ваше высочество, но нам было стыдно. Мы не смогли устоять перед соблазном заработать больше денег для вас.

      – Рассказывайте.

      Йозеф начал рассказ. На этот раз он без утайки поведал обо всех неверно принятых решениях. Симон кивал в знак согласия. Лишь один раз он возразил: «Почему вам не сказать, Йозеф, что я был против выкупа векселей за сто двадцать пять процентов?». На что получил ответ: «Кому теперь это может быть интересно, Симон?»

      – Это все понятно, – задумчиво сказал граф по окончании рассказа. – Мне непонятно другое, почему для покупки векселей вы сняли мои деньги?

      – У меня нет кредита в Амстердаме, ваше высочество. Но я сразу по возвращении собирался внести девять тысяч талеров в казначейство.

      – Внесли?

      – Не успел, ваше высочество.

      – Тогда так. Внесете десять тысяч в казначейство и сдадите в канцелярию все доверенности от моего имени. Вас это тоже касается, Симон. Все. Идите.

      – А как мне провести лишнюю тысячу?

      – Вам – никак. Казначею скажете, что это штраф за обман.

      Несмотря на возникшее отвращение к этим двум персонам, граф не мог так просто от