Прах херувимов. Евгения Райнеш

руна. Он никому не собирался её показывать. Главное, чтобы работала.

      – Справлюсь «фри хенд», если только вы не захотите набить ещё руны, чтобы получилась вязь. Но предупреждаю: это на вашу ответственность. Я не посвящён в глубинное значение вязи. А сочетания рун – штука опасная. Можно очень промахнуться.

      Валентин, вслушиваясь в жужжание машинки, которая оказалась в руках Иллариона, быстро уведомил мастера, что больше ему рун не нужно. Достаточно одной.

      Сейчас руна всё больше ныла и беспокоила. Валентин понимал, что должно пройти время, прежде чем неприятное ощущение утихнет. Но из-за этой глупости раздражало абсолютно всё. Хотелось есть, но в санаторной столовой, на виду у всех, он не мог брать блюда, провозглашённые неполезными. Как отреагируют нынешние и потенциальные клиенты, если диетолог начнёт лопать жирную котлету с большой порцией картофельного пюре, щедро сдобренного сливочным маслом?

      А Валентину, находившемуся в состоянии некоторой раздражительности и капризности, хотелось именно побаловать себя. И даже сама мысль о пережёвывании полезного зелёного салата, которым он питался под многочисленными взглядами, была ему сейчас невыносима.

      Голова раскалывалась. То ли от голода, то ли от воспалившейся тату, то ли от безрадостных мыслей.

      Валентин взял бластер цитрамона, подцепил таблетку и налил себе воды в одноразовый стакан. Он положил пилюлю на язык. Подумал о том, что всё-таки решится и спустится вечером к морю: проверить, начала ли действовать руна. Сделал глоток.

      Горло внезапно передёрнуло судорогой. Валентин, пытаясь преодолеть панику, со всхлипом вдохнул носом. Ничего не получилось. Из открывшегося рта вырвался хрип, тут же превратившийся в рёв. Звук вылетел из диетолога, наглухо захлопнув за собой вход.

      Стакан выпал из рук, которыми Валентин схватился за внезапно закрывшееся горло. Вода вылилась на белоснежный халат, промочив его насквозь, до тела. Но диетолог этого даже не заметил. В глазах поплыли зелёные пятна, Валентин согнулся пополам, затем рухнул на пол.

      «Ларингоспазм, сейчас пройдёт», – попытался успокоить сам себя.

      Но казалось, что вода заполонила его всего, воздух не мог протиснуться в лёгкие. Все кругом стало – вода, и Валентин тоже растворялся в ней и становился жидкостью. Это было ещё ужаснее, чем представлять себя тонущим.

      «А ведь ничто не предвещало», – раздался у него в голове издевательский голос.

      А другой, не менее странный и не менее чужой, ласково прошептал:

      – Не сопротивляйся. Зачем тебе? Откройся потоку, освободи сознание. Не держись за твердь…

      Руна опрокинулась на Валентина, цепляя острым краем – загнутым, как у вязального крючка, и потащила за собой в водную бездну. Последнее, что увидел перед тем, как глубина поглотила его: широко раскрытые глаза девчонки, вдруг возникшей откуда-то на пороге кабинета. Вокруг перепуганного лица сияло облако голубых волос.

      ***

      Яська сидела в коридоре прямо на полу, поджав к груди острые коленки, обхватила их руками. Она с немым