Слезы, летящие к небу. Александр Ткаченко

имеют над человеком, созданным по образу Божию.

      Отрекаясь в крещении от сатаны, человек одновременно вверяет себя Тому, Кто имеет абсолютную власть над сатаной. Поэтому, даже если бесы и нападают на христианина, это не должно его особо пугать. Такое нападение возможно лишь при единственном непременном условии: если его разрешит Господь. Укус змеи смертелен, но искусный врач умеет готовить из змеиного яда спасительное лекарство. Так и Господь злую волю бесов может использовать как средство для исцеления человеческой души. По общему мнению отцов, беснование попускается Богом тем людям, для которых этот путь оказывается наилучшим в приобретении смирения и спасения. В духовном отношении такое наказание Божие отнюдь не служит худым свидетельством о человеке: такому преданию сатане подвергались многие великие угодники Божии… – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), в полном согласии с мыслью святителя Иоанна Златоуста, считавшего, что …обременение демоном нисколько не жестоко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения.

      Искушение святого Антония

      Бесы действуют лишь там, где им попускает это Господь, обращающий злые замыслы падших духов ко благу людей. Этим отчасти объясняется знаменитый парадокс Мефистофельского самоопределения у Гете: «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Хотя, даже в литературном произведении бес все равно продолжает врать: никакого блага совершить он, конечно же, не в состоянии и, как всегда, приписывает себе чужие заслуги.

      А что же может бес на самом деле? Чтобы выяснить это, следует обратить внимание уже на другого персонажа, который является прямым литературным сородичем Мефистофеля и Воланда, отличаясь от них лишь длинной бороды и восточным колоритом. В знаменитой сказке Л. И. Лагина перевоспитавшийся джин с панибратской кличкой – «Хоттабыч» искренне пытается платить добром за добро своему освободителю – московскому школьнику Вольке-ибн-Алеше, но ничего путного из этого эксперимента не получается. Совершив множество мелких глупостей, сорвав на стадионе футбольный матч и едва не угробив Вольку с его товарищем на ковре-самолете, непутевый дух находит, наконец, достойное применение своей квалификации. И… – устраивается фокусником в Московский цирк.

      Сказка ложь, да в ней намек. Перевоспитанный бес, конечно же – фантазия автора, но вот профессия иллюзиониста очень точно характеризует реальные возможности падших духов. Весь потенциал своего ангельского естества они способны употребить лишь на создание иллюзий, к сожалению, гораздо менее безобидных, чем у сказочного Хоттабыча.

      В этом вопросе мнение отца христианского монашества Антония Великого можно считать более чем авторитетным, поскольку бесы воевали с ним в пустыне несколько десятилетий. На знаменитом полотне Иеронима Босха