Корона Героев. Робин Маккинли

раскалывалась. Сцена до сих пор так живо стояла перед глазами, что Аэрин не слышала, как приоткрылась дверь в спальню. Она резко обернулась, но это оказалась всего лишь Тека с подносом в руках. Тека взглянула на ее мрачную физиономию и отвела взгляд. «Наверное, ее выбрали прислуживать мне за умение прятать глаза», – уныло подумала Аэрин. Но тут она заметила поднос, запах поднимавшегося от него пара и озабоченную морщинку у няни между бровей. Ее собственное лицо смягчилось.

      – Нельзя ведь совсем не есть, – сказала Тека.

      – Да я как-то о еде и думать забыла, – отозвалась Аэрин, только теперь сообразив, что это так.

      – А нечего кукситься, – продолжала Тека, – и забывать про еду. – Она метнула острый взгляд на свою юную госпожу, и озабоченная складка сделалась глубже.

      – Кукситься? – натянуто повторила Аэрин.

      Тека вздохнула:

      – Прятаться. Размышлять. Как тебе больше нравится. Это тебя до добра не доведет.

      – Или тебя, – предположила Аэрин.

      Улыбка тронула уголки рта няни, хотя губы по-прежнему остались тревожно поджаты.

      – Или меня.

      – Я постараюсь кукситься поменьше, если ты постараешься поменьше беспокоиться.

      Тека поставила поднос на стол и принялась снимать салфетки с блюд.

      – Талат скучал по тебе сегодня.

      – Ну да, конечно. Это он тебе сам сказал?

      Уж Аэрин-то прекрасно знала, как боится Тека любой скотины больше крошечного пони и как обходит из-за этого десятой дорогой конюшни и пастбища за ними.

      – Я спущусь к нему, как стемнеет. – Она снова обернулась к окну.

      В той части замкового двора, куда выходили ее окна, продолжалось движение. Она видела новых конных гонцов и двух скороходов в форме королевских войск с красным знаком подразделения на левом предплечье, означавшим принадлежность к обозной службе. Снаряжение королевского отряда для похода на запад происходило в темпе стремительном, плавно переходящем в панический. Обычно-то, когда жизнь шла своим чередом, Аэрин за день видела из окна спальни не больше одного случайного бездельника-придворного.

      На подносе что-то резко загремело, и за спиной раздался вздох.

      – Аэрин…

      – Что бы ты ни собиралась сказать, я уже об этом подумала, – буркнула она, не оборачиваясь.

      Молчание. Аэрин наконец оглянулась на Теку. Опустив плечи и повесив голову, та смотрела на поднос. Тарелки из толстого фаянса, красивые и изящные, но легко заменимые. Аэрин довольно часто ненароком била посуду, и у нее не было малого Дара, чтобы исправить содеянное.

      Она уставилась на тарелки. Пока она была маленькой, все разбитое и сломанное ею чинил Тор, но гордость не позволяла ей просить его о подобной услуге теперь, давно уже выйдя из возраста, когда полагалось проявить умение соединять кусочки вместе и, посмотрев на них королевским одаренным взглядом, заставлять срастись обратно. Покоя душе и мягкости характеру Аэрин не добавляло и то, что она была необычайно крупным и неуклюжим ребенком, рядом с которым вещи, казалось,