Формика. Ten Gu

слезы, услышать крики «отпусти!» и «миссис Смог, успокойтесь», «не подходи!», в которых голос мамы стал походить больше на крики птицы, чем на человеческий. Сухой треск, а потом ощутил, что его поставили на ноги. Чувство тревоги передалось и ему, а когда он увидел слезы на лице мамы, Кайлу захотелось плакать. Он не понимал, почему и зачем, но слезы наворачивались сами собой. Он скривился, готовясь зарыдать во весь голос, однако его внимание привлекла странная картина. Кайл смотрел на нее завороженно, посасывая соленые от слез пальцы.

      – Отпусти его! – полурыком прокричала Рэйчел тетеньке, угрожающе выставив вперед трещащую коробочку. Полицейский корчился в траве, делая смешные рожицы. – Быстро! Кому сказала?! Отпусти!

      Она указала тетеньке подбородком на братца и шаг за шагом приближалась к ним. Тетенька поняла, что как только Рэйчел сможет достать ее, то с ней случится тоже, что и с дяденькой.

      Шаг, еще шаг, нервы натянулись до предела, и даже малышу Кайлу передалось безумное напряжение. Не выдержав, Рэйчел с воплем раненого зверя бросилась к ней.

      – Остановитесь, а-то я буду стрелять!

      Но Рэйчел словно ее не слышала, да и если бы слышала, то не остановилась бы. Тетенька вытащила из внутреннего кармана пистолет и демонстративно передернула затвор:

      – Еще шаг и я..!

      Но Рэйчел уже неслась на нее с перекошенным лицом.

      – Остановитесь! – крикнула она, а ее лицо исказилось в гримасе ярости и удивления.

      Над островом прогремел еще один выстрел. Мамочка, со всего маху, налетела на тетеньку и повисла на ее руках. Маленький Кайл смотрел, как мама прыгнула на тетеньку, а потом сползла на землю, так и оставшись в траве. Пистолет вывалился из рук женщины. Замерев в оторопи, тетенька смотрела то на свои ладони, то в траву:

      – Я же целилась по ногам… По ногам… По ногам… Этого не может быть… Не притворяйся… Не при…

      Тетенька осеклась и дико скосила глаза, шаря рукой за спиной. Она начала поворачиваться, пытаясь нащупать что-то. Капельки крови проступили на ее губах и тонкой струйкой устремились вниз. Она удивленно посмотрела на, стоящего за ее спиной, Дэвида, дотянувшись до проткнувшей ее, как кол, заточенной палки. У братца в руках было еще одна и он, угрожающе, замахнулся, но тетенька упала в траву, рядом с мамой.

      Дэвид бросился к матери и приподнял ее, взяв на руки, а она погладила его по щеке. Ее руки опали вниз и безвольно повисли. Узнать братца стало теперь невозможно. Всегда спокойный и хладнокровный, он уткнулся в плечо мамы и истошно зарыдал, оглашая поляну всхлипами, которые он старался глушить, как мог. Потому от него слышались только сдавленные хрипы, как будто он задыхался.

      Малыш увидел, как взгляд братика внезапно изменился, словно у него появилась очень важная идея. Бережно опустив мамочку в траву, он начал совершать толчки особым образом сложенными руками. Временами он пропадал в траве, и его лица видно не было. Но когда он появлялся, малышу становилось страшно. Таким братца он видел