Между яблонь. Дарина Александровна Стрельченко

космос в ожидании субботы»3, – подумала Аня, наблюдая за Ксюшей Золотарёвой, теребившей тоннель в ухе, за Лебедевым, укладывавшимся вместо подушки на пухлую общую тетрадь, за Ксюшей Ивериной, которая складывала пальцы сердечком и над чем-то беззаботно хохотала… Удивительно, как в таком маленьком классе оказалось целых три Ксении. Где, кстати, третья?.. И Маша?..

      Ни Шиловой, ни Калининой в кабинете не было. Прозвенел звонок. Аня подождала, пока девятиклашки угомонятся, но девочки так и не появились.

      – Ну что, как дела с домашкой? – спросила она, думая совсем о другом. – Решали вчера самостоятельно или сегодня коллективно, на технологии?

      Многие отозвались смешками, особенно мальчишки. Ладно, теперь понятно, чем вы на трудах занимаетесь. Аня вспомнила тупичок в коридоре за кабинетом алгебры в своей родной школе в Крапивинске – сколько было решено или судорожно списано в нём её собственных домашек… Могла ли она подумать в те дни, что сама станет учить детей математике.

      Ей вдруг стало смешно, несмотря на отсутствие двух человек.

      – Митя, хватит спать. Сходи-ка, поищи Машу и Ксюшю Шилову. Тема важная, нечего филонить.

      – У них поди махач, – предположили откуда-то с камчатки. Аня насторожилась, но сделала вид, что не услышала. Длинный добрый Лебедев послушно пошёл к выходу, но уже в дверях столкнулся с запыхавшимися и красными девочками.

      Маша, опустив голову, буркнула какие-то извинения и быстро прошла к учительскому столу. Шлёпнула журнал и юркнула за свою парту.

      – Простите за опоздание, Анна Алексеевна, – чётко извинилась Ксюша, прошла за парту, подмигнула Маше и открыла учебник.

      Да что у них такое происходит?

      Калинина весь урок был необычно тихой, только под конец несколько раз подняла руку. Шилова вела себя как обычно: внимательно слушала, задавала вопросы, периодически любовалась, как на её соломенно-золотистых, с высветленными прядями волосах играет солнце.

      Когда бесконечный, как арифметическая прогрессия, последний урок пятницы наконец вплотную приблизился к звонку, погода разгулялась вовсю, и девятиклассники разве что не подпрыгивали на своих местах. Шилова, махнув рукой на амплуа девочки-отличницы, достала тени и тишком под партой гляделась в зеркало. Митя, растянув рот от уха до уха, сонно принимал солнечные ванны. Золоторёва и Иверина активным шёпотом обсуждали концерт какой-то металл-группы, на которую собирались ехать в эти выходные. Мечтательная Оля Шаболова, одна из самых симпатичных девочек школы, улыбалась, глядя в окно и, видимо, думая о чём угодно кроме числовых последовательностей, разностей и свойств.

      – Записываем дэзэ, – зачитывая регулярную амнистию, помноженную на индульгенцию, велела Анна Алексеевна. Народ закопошился, зашуршал дневниками, защёлкал ручками. Митя полез под парту за укатившимся карандашом. – Давайте, девятый класс. Последний рывок – и свобода!

      Опять хихиканье. Аня вспомнила о письме

3

Цитата из песни «Один день дяди Жоры» Тимура Шаова.