Сказки Освии. Два брата. Татьяна Бондарь

уделяя существенного внимания ничему больше. Они все время были влюблены. В каких-то поэтов, актеров, графов и даже простых незнакомцев, которые проходили с важным видом по улице. Сначала меня это смешило. Их любовь была как жизнь мотылька – слишком короткой и исчезала на следующий день. Но когда вокруг тебя все постоянно влюблены, а ты никогда и ни в кого, волей-неволей задаешься вопросом «почему?». Под конец моей учебы я начала себя чувствовать ненормальной, не способной на любовь вообще. Я никогда об этом не говорила и даже боялась признаться самой себе, но в моей душе институтские подруги поселили страх, что я не полюблю никогда.

      И вот сейчас все это превратилось в пустое волнение из прошлого, потому что я полюбила человека, которого все боялись, которого я видела в первый раз и который сейчас цепким взглядом осматривал карету и меня.

      – Сирота? – спросил он ледяным голосом.

      – Да, ваша светлость, – ответила я. Сирот всегда развозили к родственникам почтовые кареты.

      – С тобою кто-то едет? – он посмотрел на примятый мешок, где минуту назад лежал кот.

      – Нет, – соврала я не потому, что хотела его обмануть или помочь Альберту. Это вырвалось у меня случайно, голова отказывалась работать, и я забыла обо всем на свете.

      Выражение лица незнакомца изменилось, его взгляд прояснился, и он показался на секунду удивленным.

      – Ты что, меня не боишься?

      – Нет, ваша светлость. Похоже, я вас люблю, – ляпнула я.

      Брови незнакомца поползли вверх. Мои тоже. Я сама от себя такого не ожидала. Он ничего не сказал, развернулся и пошел прочь от кареты, бросив в сторону сопровождавших его слуг:

      – Его здесь нет, уходим.

      А я так и продолжила смотреть на его строгую ровную спину, не в силах отвести глаз. Карета тронулась, и в маленьком окошке снова замелькали деревья, чужой страх стал исчезать.

      Когда наша карета отъехала достаточно далеко, кот не спеша вылез из-под моего платья и улегся обратно на мешок. Глаза его были выпучены от удивления, и он просто молча на меня таращился какое-то время.

      – Ну ты и выдала! – наконец сказал он. – Ты хоть знаешь, кто это был? Это же был герцог Страх. Знаешь, кто это? Или ты из такой глухой деревни, что не слышала?

      Герцога Страха по-настоящему звали Рональд Бенедикт Освийский, и его знали все. Не было настолько глухой деревни, чтобы не слышать о нем. Поговаривали, что он собрал вокруг себя двенадцать сильнейших магов королевства для собственной защиты. Каждый месяц он осыпал их золотом под стон народа, чьим трудом это золото добывалось. Маги взамен обеспечивали его безупречной магической защитой. Считалось, что герцога нельзя убить. Его нельзя было отравить, заколоть, утопить, заразить смертельной болезнью, подстроить для него ловушку. Среди людей ходил слух, что даже просто замыслив что-то недоброе против герцога, можно было отправиться к Матери Хранительнице.

      Власть герцога становилась все сильнее, и даже наш добрейший король Альвадо его боялся. По слухам,