Чужой голос в чужом доме. Авенир Декабрист

обдумывать, что сказать. Это явственно читалось на его лице.

      ─ Понимаешь… я в принципе не имею право разглашать… в общем, так надо.

      ─ Конкретнее можно?! ─ потребовала Юля.

      Кузькин шумно вдохнул и выдохнул.

      ─ Короче, по нашим, так сказать, внутренним каналам его считают подозреваемым.

      ─ С какой стати?! Может, чтобы расширить поиск или…

      ─ Нет, его кое в чём подозревают. Сама посуди, ─ торопливо начал объяснять Кузьма. ─ Зачем ему куда-то исчезать, если ни в чём не виноват?! В том-то и дело, что не совсем гладко получается у твоего дружка.

      ─ Что он натворил, по вашим понятиям… «внутренним»?

      ─ Пока ничего сказать не могу… сам ещё не знаю. Дело… новое, по обвинению, будет вести другой полицейский.

      ─ Вот это да! Доработались вы тут! ─ Юля с раскрасневшимся лицом побежала прочь.

      Кузьма в душе сочувствовал привлекательной девушке, но по долгу службы не мог сообщить Юле о вчерашнем разговоре с коллегами… Тогда к нему подошли двое: старший лейтенант Шонин и сержант Егоров; они поделились мнением, что разыскиваемый Кузькиным Овечкин может быть причастным к убийству мужчины, найденного на пустыре по улице Октябрьской. Подробности они не излагали, но посоветовали поддержать их версию, тем более, что нераскрытое убийство постоянно упоминалось на планёрках. Кузькин чувствовал, что на Овечкина хотят повесить это преступление, но чувства не являются доказательной базой. Кузьма находился на распутье: поддаться намерениям сослуживцев, или пойти наперекор и защищать возможно невиновного Владимира Овечкина. А уже утром сам капитан Соловьёв доложил вышестоящему руководству о переориентации поисков Овечкина. Шонин напросился вести расследование: мотивировал тем, что у него есть не только соображения, но и факты. Капитан освободил Кузькина от поисков пропавшего. Ничего не поделаешь! Кузьма должен следовать указаниям, и он впрягся в общее дело: искать уже подозреваемого.

      Кузьму вывела из кратковременной задумчивости Юля. Она вернулась, обратилась спокойно, без следов недавней вспыльчивости на лице.

      ─ Кузьма, скажи честно… к тебе подходил Владимир после нашего знакомства в парке?

      ─ Зачем? ─ машинально вылетело у Кузькина. Он спохватился и ответил: ─ Нет, не подходил. Для чего ему подходить ко мне?

      ─ Ревность свойственна молодым… любящим.

      Кузьма улыбнулся.

      ─ Вот как?! Разговора не было, встречи, даже случайной, не было. Я ведь только по фотографии знаю его в лицо.

      ─ Ну, ладно. Пока. ─ Юля повернулась уходить, задержалась в позе полуоборота. ─ Знай: Володя ни в чём не виновен!

      ─ Лично я не подозреваю твоего Овечкина, но некоторые факты настораживают… ─ Кузьма осёкся, лёгкая досада промелькнула на лице: он ненароком проболтался.

      ─ Ну-ка, подробнее! ─ Юля снова повернулась всем телом к собеседнику.

      Кузьма поморгал несколько секунд, поднял руку ладонью вверх, посмотрел на небо, затянутое слоистыми