Смерть на пороге. Виталий Колловрат

ты стоишь на вершине, ты не видишь основания горы, его заменяют террасы. Ты спускаешься на несколько метров вниз, и вот исчезает все, и вершина и основание. Ты не понимаешь где ты, на какой высоте. Ты можешь ориентироваться только глядя вдаль. Даль она безбрежна, и ты не можешь привязать себя к одной её точки и шагать от нее. Ты застываешь между небом и землей. Перед тобой или за тобой, в зависимости от того куда ты идешь вверх или вниз, есть только терраса, которая отделяет тебя от мира, от жизни. И тебе кажется, что ты стоишь на беговой дорожке, которая движется под тобой, а ты стоишь на месте. Те, кто не был в горах и не ходил по ним, не поймут этого, но оно, ощущение, есть.

      И вот сейчас Сергею казалось, что он топчется на месте, а какая-то гигантская беговая дорожка просто подводит к нему склон, просто меняя основание. Несет к нему под ноги камни разных размеров.

      И только через большой промежуток времени, вглядываясь в очертания озера Цирк, он вскоре уверился в том, что действительно спускается, а не стоит на месте.

      Жара, жажда, усталость и голод. Вот четыре коня апокалипсиса, которые гнали его вперед. Туда где он мог погасить или утолить, или пристрелить этих коней. И он шел и шел. Ему вспомнился рассказ Джека Лондона «Любовь к жизни». Он вспомнил как там мужчина, измученный голодом и усталостью полз к кораблю. Он изгибался и корчился, пытаясь ползти. Ему казалось, что он ползет очень быстро, хотя с корабля видели только извивающееся на месте тело человека. Само собой, напрашивалось сравнение. Сергей в страхе оглядывался, боясь увидеть себя стоящим на одном месте. Но страх его был напрасным. Он шел. Он еще не потерял того человеческого облика, как тот бедолага из рассказа и реальность у него не перепуталась с мыслью.

      Вот, наконец, и озеро. Спуск к нему он сумел завершить. Пить хотелось ужасно. Но подойти к озеру было не так легко. Весь берег устилал довольно крупный курумник, тоже весь покрытый черным налетом. Этот налет был к тому еще и очень скользким. А ноги его уже почти не слушались. Они стали деревянными колодами, которые переставлять приходилось уже почти руками. Но жажда была сильнее физической усталости. И он, часто останавливаясь, чтобы не упасть, все-таки добрался до воды. Спина не гнулась, колени не работали. Поэтому процесс набирания воды в бутылку занял больше времени, чем было необходимо. Но вот, наконец, живительная влага коснулась губ, и пересохшего горла. Сейчас можно было уже не экономить воду, и он вливал ее в себя с большим наслаждением, не успевая глотать.

      Выпив полную бутылку воды, он умылся и блаженно откинулся на камни, отдыхая. Озеро Цирк лежало у самой перемычки соединяющей вершины Малого Боруса и горы Кошурникова. Получалось так что оно лежало на много выше того места, где он остановился. Озеро Венеция лежало дальше на север на расстоянии около одного километра и метров на двести ниже. Это была, конечно, проблема, но вполне решаемая. Спуск здесь был не таким крутым, как тот, что он только что преодолел. Да и просто ничего другого не оставалось, как только пройти этот километр.