Домик лесника. Сергей Баталов

хотелось горячих маминых пирожков – по воскресеньям и теплого Настиного тела – по утрам. После вчерашнего телефонного разговора с Михаилом он знал, что его «черный ангел» – судья Копьева – свои решения об его аресте и содержании под стражей до суда, наконец, вынуждена была отменить.

      Насте он решил позвонить утром; а когда она придет, вместе сходить в кино, или куда-нибудь в кафешку. Благо развелось последних в столице Сибири великое множество. Качество обслуживания, равно как и цены, отличались порой в несколько раз, однако именно это и нравилось больше всего бывшему десантнику – всегда можно было выбрать кафе по душе, или сообразно… сегодняшней толщине твоего кошелька.

      Особняком в этом выборе стоял «Хуторок», где кормили, как в хорошем ресторане, а цены были ниже в два-три раза, чем в других, равных по уровню обслуживания заведениях общественного питания, например, в «Кузине». Минус был в том, что располагался любимый «Хуторок» на другом берегу Оби, то есть ехать до кафе нужно было либо на автобусе, что исключалось в силу сильнейшей жары и традиционных автомобильных «пробок» на Бориса Богаткова, либо на метро, с пересадкой на станции «Красный проспект». Новую станцию метрополитена «Березовая роща», по городским меркам – недалеко дома родителей Романа – окрыли совсем недавно, правда, строили ее почти десять лет. «Кругового» движения новая линия еще не имела, поезда ходили по типу «челнока» – туда и обратно. То есть максимальное время ожидания очередного рейса могло достигать двадцати минут. А это было неудобно.

      Роман бодро соскочил с кровати, быстро умылся, побрился, подтянулся двадцать раз, отжался – пятьдесят. Спортивную форму он поддерживал всегда.

      Теперь можно было звонить Насте.

      Возлюбленная бывшего десантника очень обрадовалась звонку своего «непутевого» парня, сказала, что соскучилась, и приедет тот час же.

      Чаркин мельком глянул на часы. «Настя сказала, что будет минут через двадцать. Еще и позавтракать успею!» – решил он, наливая свой любимый борщ в тарелку из большой кастрюли в холодильнике. Он сноровисто задвинул керамическую посудину в микроволновку, покрутил белую ручку, устанавливая таймер на четыре минуты – борщ он любил горячим.

      Однако поесть ему так и не дали.

      В дверь загрохотали чьи-то кулаки, с лестничной площадки раздались крики с требованием немедленно открыть дверь. Чаркин подошел к стальной двери, осторожно посмотрел в глазок.

      На квадратной бетонной площадке теснились несколько крепких мужиков, примерно половина – в синей милицейской форме.

      – Чё надо? – зло, не скрывая своего раздражения, через дверь спросил бывший десантник.

      – Тебя арестовать надо! – в тон ответили ему через дверь и показали светлый листок. – У нас постановление о твоем аресте! Открывай, а то дверь ломать будем!

      Дверь было жалко. Она хоть и стальная, но рано или поздно не выстоит под напором полудюжины крепких мужиков, вооруженных, как успел заметить в глазок бывший самбист, тяжелыми