Во власти речных ведьм. Ирина Арбузова

нырял за утопленницами, вытаскивал их с глубины и пристраивал на более спокойных камнях Седмицы. Рядом с Матвеем забарражировали огромные рыбины-стражи. Дед был уже без пяти минут не жилец на этом свете. Ах! Моя черная бесстрашная птица! В воде замелькала голова мужа и его тяжеловесные кулаки. Он запросто расправлялся с рыбищами ударами прямо по их страшным мордам. И они отплывали, затаились на дне. Вернулись разбежавшиеся зеваки. Кто посмелей и конечно родственники кинулись спасать непослушных дурех. Я увидела, что по берегу мечется наш садовник Василий: «Варенька, внученька, да как же это?!» Он кричал и молился срывающимся голосом: «Ведь запирал. Ох, Господи, что я родителям твоим скажу?! Варенька!» На воде появилась яхта. Моя, ну то есть семьи Воробьевых. Она лихо прошла сквозь мираж баржи. За штурвалом нотариус. Крынкин и помощники опустили с неё в воду решетки от нашего забора. На них спасатели зацепляли пострадавших. Крепкие мужские руки подтягивали бедолаг на палубу. Люди, объединенные одной бедой, одним проклятием, работали удивительно слаженно и быстро. Они не убоялись противостоять бесовству речных ведьм! Вот, кажется и все. Олежка и дед Матвей замыкали группу героев, покидающих враждебную зону. Прочь, прочь от взбесившейся Седмицы! Тем более, что река по-настоящему заштормила. Двухметровые волны собирались с самого дна и грязной пеной вместе с песком и илом обрушивались на смельчаков. Яхту, на полной скорости идущей к берегу, кинуло невесть откуда взявшимся потоком. Она, словно щепка, воткнулась в песок. Накренилась. С ее палубы началась спешная эвакуация людей. Василий побежал к ним: «Варя, Варенька!!» – плача кричал он.

      Но ее не оказалось.

      – Сгинула! – рыдала Ритка.

      Бедный старик рухнул на колени на песок. Олежка обернулся на Седмицу. Батюшки-святы – кинулся обратно в воду!

      – Утопнешь! Вернись! – закричало сразу несколько голосов.

      Не помня себя от страха и беспокойства, я сбежала вниз к берегу. На заплетающихся ногах пробралась сквозь угрюмо застывших людей к самой воде. Меня поддержала под руку какая-то женщина, вся в черном. Черный платок надвинут, скрывая глаза и пол-лица. Она плакала.

      – Не надо было нам гадать, не надо, доченька! – тихо прошептала, склонившись ко мне. Какое же бледное у неё лицо!

      При других обстоятельствах я бы обязательно обратила на незнакомку внимание. Обязательно. Но сейчас просто лишилась сил. Маринка заверещала:

      – Пустите! Пустите!!

      Я оглянулась. Ее удерживали. Бедная, пыталась вывернуться и прыгнуть в бушующую реку вслед за Олегом. Из-за мятущихся волн его даже видно не было. В руках одного из киношников появился бинокль:

      – Ну и как он углядел? Народ, пока наш герой-отчаюга жив!

      Возникшая со спины Маринка, исподтишка пнула мужчину и отобрала бинокль.

      – У-у-ух!! – гаркнул он, но от ответного подзатыльника удержался.

      Я втиснулась между ними. Киношник смирился и подкрутил свою камеру.

      – О-па, – только