Панджшер навсегда (сборник). Юрий Мещеряков

готов плов или нет? Жрать охота, уже обед по времени.

      – Слышь, Хамид, а как Серега эту дуру зацепил?

      – Как, как… Пошел отлить в сторонку, ну и напоролся на растяжку.

      – Ротный говорил, чтоб с тропы не сходили. Я думал, он врет.

      – Кто ж знал, что все так и есть на самом деле. Это просто невезуха, столько гор, столько троп, а тут шаг сделал и – готово.

      – И Гайнутдину горяченького перепало. А был бы он цел, топать бы нам по горам, как миленьким, и пикник наш обломился бы. Комбат точно бы роту Мамонта на посты поставил. У него такая задница, такой мозоль, куда ему в альпинисты записываться, вот он сейчас пыхтит. Каково судьба распорядилась?

      – А ты соображаешь.

      – Тут особенно и соображать нечего, только представь, как сейчас четвертая и пятая роты надрываются. Не сахар.

      – Ничего, им полезно, здоровее будут.

      – Хамид, а если «духи» появятся?

      – С чего ты взял? Тут столько войск, чистят все подряд.

      – Да так. Чего не бывает.

      – У нас пять автоматов, по паре гранат. Если чё, мы им дадим жару. Еще и по медали заработаем. Понял, да? – Найдя простой ответ на вопрос, который уже возникал и в его голове, он почувствовал себя почти Искандером. – Эй, повара, вы там примерзли?

* * *

      Рыбакин проснулся сам. Камни сквозь плащ-палатку и сухой валежник упирались в ребра, потертый и выцветший китель х/б прилип к влажному телу, и солнце уже смело светило прямо в закрытые глаза. Спать ночью – себе дороже, а днем это не очень-то и получается. Он полежал еще немного в полудреме, ловя последние мгновенья блаженства и прислушиваясь к окружающему, в которое он собирался вернуться. Тихо. Даже тише, чем обычно. Течет струйка песка, по своим делам куда-то ползет маленький скорпион, травинки покачиваются в такт порывам случайного ветерка. Не слышно только человека. Открыв, наконец, глаза, Рыбакин сразу посмотрел на часы – уже два. Потом – на радиостанцию, она стояла рядом, под рукой, и была выключена.

      – Халилов! – он резко поднялся, а ответ не заставил себя ждать.

      – Я здесь.

      – На связь выходили?

      – Так точно, по графику.

      – Что нового в эфире?

      – Четвертая рота на минное поле напоролась, несколько человек без ног осталось, «021»-х нет.

      – …твою мать! – Он окончательно проснулся и понял главное: наша кровушка льется. – Кто?

      – Не говорили.

      – Что у нас? Давай журнал наблюдений. – Здесь Халилов замешкался, и Рыбакин в ожидании поднял на него глаза: – Ну?

      – Тут такое дело… Абдуразаков с четырьмя дембелями ушел в кишлак.

      – Когда?

      – Сразу после восхода солнца.

      – Ну а ты, замкомвзвода? – По лицу взводного прошла волна тревоги и агрессии.

      – А что я… – Удар пришелся прямо в нос, и из него протекла кровь, а тело неудачливого старшего сержанта отлетело на скат небольшого окопа. – А что я? – уже визгливо запричитал он, заслоняясь локтями и ощупывая лицо.

      – Что ты? Кто ты? Сука – вот кто ты! Ты почему меня не разбудил?! –