За мечтателем всегда кто-то стоит. Максим Сергеевич Лиепкайс

может случиться в жизни профессионального курильщика.

      –Знаешь, в детстве мне нравилась одна девочка, – начал Паша. – Она была страшненькой, девочкой не от мира сего! Никто по ней не сох, никто не хотел с ней сидеть за одной партой и всё в этом духе.

      Лиля внимательно слушала, попивая горячий чай.

      –Но я видел в ней что-то особенное, что-то необычное. Харизма. Улыбка и загадочность. И да, я говорю о ребёнке, но это всё было присуще ей. Я её не любил, но она притягивала меня своей таинственностью и в тоже время своей открытостью. Она была настолько удивительной, что я решил её нарисовать. – Паша сделал паузу и сглотнул.

      Евпольский подошёл к холсту и окинул его взглядом. Чистый холст для художника, как и чистый листок бумаги для писателя – это всегда страшно, всегда волнительно и захватывающе. Прозаик, написавший первое слово или даже первую букву, начинает пыхтеть он волнения, ведь понимает, что дал старт своему произведению. От первого слова зависит сюжет всего рассказа. Также и художник боится сделать первый мазок.

      Евпольский смотрел на чистый холст и тоже боялся. Он тревожил его. Тревожит его всегда. Когда он подходит к нему, то лишь одна мысль кружится в его голове, как птица. «А если я не смогу!» Неоспоримо, подобные мысли присущи каждому творческому человеку. Правда, талантливый человек с ними справляется, а бесталанный откладывает всё на потом, так и не беря себя в руки.

      –Продолжай, – наконец сказала Лиля, уставшая ждать продолжения истории.

      –Да. Понимаешь, когда я рисовал её портреты, то не мог понять, чего же в ней такого особенного. Что так сильно тревожит мою душу! А потом я вдруг понял. – Евпольский облизнул губы. – Я смотрел на неё и был спокоен. Я смотрел на неё и понимал, что мне больше ничего не нужно в этой жизни. Только её портрет!

      –К чему ты всё это ведёшь? – Лиля вновь поправила короткие белые волосы.

      –Ты не подумай…Просто я понял, что хочу нарисовать что-то подобное вновь.

      –Ту девочку?

      –Да, нет же! – Крикнул он. Лиля испугалась. – Прости.

      Евпольский выдохнул и, дотронувшись до холста рукой, вернулся на своё место, на котором просидел весь день.

      –Я хочу написать полотно, на которое люди будут смотреть. Просто смотреть. Не восхищаться, не восторгаться образом, смыслом или посылом, а просто смотреть и ничего не требовать!

      Лилия окинула взглядом холст. Она всмотрелась в него так, будто на нём уже была написана картина, будто приведение Шишкина расписалось на нём, поставив подпись.

      –Ты меня понимаешь? – С его лба упали капли пота.

      –Понимаю. – Лиля посмотрела на него глазами, которые ничего не понимали.

      Подходил вечер. Самойлов должен был явиться в ближайшее время. В честь его прихода, скрипя зубами, Лиля достала из шкафа своё фланелевое платье и туфли с выпускного. Пашу она заставила надеть пиджак с рубашкой и чёрные классические штаны. Он надевал его дважды. Первый раз на выпуск из школы. Второй раз на похороны.

      –Зачем этот маскарад, – спросил он, поправляя тугой галстук.

      –Надо произвести