Преданные Солнцем. Катя Матуш

их берут? Воруют? Может, это отказники марсиан и лунатиков? Такие же брошенные, как и мы.

      Смотреть на это было просто невыносимо, и я поспешила вернуться внутрь. Судя по количеству людей наверху, библиотека должна быть пуста.

      Марк стоял у самого входа в муравейник. Сейчас на нем не было улыбки… Только ненависть в глазах. Он сжимал кулаки и, кажется, трясся.

      От этой картины я даже замерла. Никогда не видела его таким. С нами он всегда улыбался. Создалось ощущение, что его кулаки сейчас затрещат по швам. Какое же у него бывает красивое лицо… Я аж опешила, – первый раз видела его таким.

      – М…Марк!

      Стоило окрикнуть, как улыбка мгновенно вернулась на его лицо. Что за дрянь!

      – Луна? Чего?

      – Ничего, – разочарованно буркнула я и зашла внутрь.

      На секунду мне показалось, он такой же, ненавидит все вокруг и готов перегрызть глотку любому марсианину на своём пути. Но я понимала, что с таким отношением к пришельцам он бы не смог на них работать. Меня один их вид выводил из себя, а ему ничего не мешало постоянно носить эти поднятые уголки губ.

      Читать расхотелось. Минуя библиотеку, я пошла домой.

      Утро всегда начиналось одинаково. Будильник неизменно стоял на шесть, но надобность в нём отпала уже в школьные годы. Трудно не проснуться, когда отовсюду разносится дребезжащий звон – все у нас просыпались одновременно.

      Пропарившись, я надела свои любимые и единственные шорты до колена и майку. Поначалу мы все работали в штанах и закрытых футболках – рассада неприятно цеплялась за рукава и за день сходило десять потов, но хотелось защититься от солнца получше. Только ближе к восемнадцати появилась возможность выменять помидоры на одежду с отражательной нитью, царапины и ссадины от работы перестали доставлять дискомфорт, а на не самый полезный загар стало плевать.

      Когда наушник занимал место в ухе, я сразу здоровалась. Мы с семьей всегда на связи. Наши коммуникаторы были настроены на постоянный прием сигнала между нами семью и мамой.

      – Утро!

      Отозвались только близнецы и Марк. Мари всегда валялась до последнего. Ким с Адамом вообще вечно опаздывали. Киму было можно, он с утра всегда был на мед этаже. Адам же просто любил поспать.

      Ну, здравствуй, очередной прекрасный денек!

      На плантации ничего не менялось, сколько себя помню. До нашей «поляны» был примерно час езды на велосипеде, который выдавали только тем, кто работает далеко.

      Сезон урожая был в разгаре, так что одни собирали овощи в тачки, а другие отвозили к складам, которые, благо, были совсем недалеко.

      – Привет, ребят!

      – Адам! Даже Мари с Кимом уже пришли. Какого чёрта ты себе позволяешь?! – ругался Марк на правах старшего.

      Каждое утро, когда Марк здесь, происходило одно и тоже. Этот орет, другой отпирается, выдумывая разные отговорки. На их перепалки давно уже никто не обращал внимания.

      Ближе к двум мы пошли к складам на обед. Сегодня у нас был гаспачо. Как