Наперекор судьбе. Пенни Винченци

Идемте, поставим ее на стол и, пока в гримерной идет бой, поищем для нее наиболее удачный ракурс.

      Он повел Адель в ателье, где уже стоял круглый столик с резными ножками, накрытый бархатной скатертью, а рядом – низкий стул. Седрик поставил статуэтку. Оба внимательно пригляделись.

      – Отлично, – одобрил Седрик. – Почти отлично. Вы не находите? – Он помолчал и добавил: – Вот только…

      – Только что?

      – Только стол не совсем подходит. Я лишь сейчас это понял. Он не годится для вашей статуэтки. Слишком…

      – Тяжелый? Темный?

      – Вот-вот. Этой бронзовой девушке требуется что-то светлое. Возможно, стекло.

      – Стекло и хром?

      – Да. Совершенно верно. Только вряд ли в другой гостиной вашего дома стоит нужный мне столик.

      – Увы, – вздохнула Адель. – У нас дома таких точно нет. Зато есть у моей сестры. Стекло и хром. Он даже меньше этого. Я попрошу у нее для съемки.

      – Вы уверены, что она согласится?

      – Абсолютно. Я сейчас же поеду. Столик влезет в мою машину. Я вернусь раньше…

      – Раньше, чем кончится война в гримерной?

      – Гораздо раньше, – со смехом пообещала Адель.

* * *

      Когда Адель приехала на Беркли-сквер, Венеции дома не оказалось. Дворецкий провел ее в гостиную – просторную, удивительно красивую комнату, настоящую симфонию белизны и хрома. Для обустройства гостиной Бой пригласил ультрамодного декоратора, лорда Джеральда Уэллсли. Тот покрыл все стены и потолок листовым серебром, а каминную вытяжку – зеркальными квадратами. Вся мебель была исключительно современной: белые кожаные диваны, стеклянные столы с хромированными ножками, изумительной красоты шкаф из клена, трубчатые светильники, тоже отливающие хромом. На стене висел портрет Венеции, написанный Рексом Уистлером. Художник изобразил ее в белом атласном платье на фоне неправдоподобно зеленого леса. В одном из углов стоял белый рояль, на котором Бой любил после обеда поиграть джаз. Играл он весьма хорошо. На рояле стоял набросок углем, тоже, кстати, умело сделанный: Венеция, нежно глядящая на новорожденного Генри. Рисование углем было одним из недавних увлечений Боя. Он нарисовал Кита и подарил Селии.

      – Венеция у портнихи. Заказывает очередное грандиозное платье, – сказал Бой, входя в гостиную. – Во всяком случае, я так понял. Чем могу служить?

      – Дай мне напрокат маленький стеклянный столик, – выпалила Адель.

      – Столик? Никак на Литтонов обрушились столь сильные финансовые беды, что тебя послали просить мебель во временное пользование?

      Адель захихикала. Ей очень многое не нравилось в Бое, но в остроумии ему не откажешь.

      – Нет. С Литтонами пока все в порядке. А стол понадобился не мне. Фотографу, у которого мы с Венецией были вчера. Круглый столик на хромированных ножках. Например, тот, у окна. – Она махнула рукой. – Всего на несколько часов. Сегодня же и верну.

      – Сомневаюсь, что мне хочется помогать этому фотографу, – сказал Бой. – Венеция вчера вернулась чуть живая.

      – Это я виновата, – призналась