Виллет. Шарлотта Бронте

отдайте картинку.

      Хоть Полли и не внушала доверия, Грэхем отдал гравюру. Девочка тут же подбежала к отцу и спряталась у него на коленях, а юноша в притворном гневе встал и пошел следом. Малышка уткнулась лицом в жилет мистера Хоума и взмолилась:

      – Папа, папа, прогони его!

      – Я не подчинюсь! – категорично заявил Грэхем.

      Полли вытянула руку, словно пыталась удержать его на расстоянии, и юноша пригрозил:

      – В таком случае поцелую руку.

      Каково же было его разочарование, когда крошечный кулачок разжался и с ладошки ссыпались мелкие монеты, вовсе не похожие на поцелуи.

      Не уступавший в коварстве маленькой приятельнице, Грэхем принял чрезвычайно обиженный вид, отошел и бросился на диван, изображая душевные муки. Полли украдкой повернулась на отцовских коленях и смерила молодого человека, который лежал, закрыв лицо ладонями, и глухо стонал, долгим встревоженным взглядом.

      – Папа, что с ним? – прошептала девочка.

      – Лучше спроси его, Полли.

      Грэхем опять издал стон, и девочка испуганно спросила:

      – Ему больно?

      – Судя по всему, да, – кивнул мистер Хоум.

      – Матушка, – слабым голосом произнес юноша, – наверное, придется послать за доктором. О, мой глаз! А вдруг я ослепну?

      Не выдержав тяжелых вздохов раненого, Полли подбежала к нему.

      – Позвольте, я посмотрю ваш глаз. Я не хотела… Это случайность: пыталась по щеке, да и то не очень сильно.

      Ответом ей было глубокое молчание, и личико девочки искривилось.

      – Простите, простите ради бога!

      Вслед за сбивчивыми невнятными причитаниями последовала вспышка горя: слезы.

      – Прекрати издеваться над ребенком, Грэхем, – раздался строгий приказ миссис Бреттон.

      – Это все неправда, дорогая! – воскликнул мистер Хоум.

      Грэхем тут же вскочил, подхватил девочку и высоко поднял, но она опять его наказала: оттаскала за львиную гриву, приговаривая:

      – Самый беспринципный, гадкий и лживый человек на свете!

      Утром в день отъезда мистер Хоум долго беседовал с дочерью в оконной нише, и я услышала часть разговора.

      – Можно мне поехать с тобой, папа? Я быстро соберу вещи, – серьезно спросила девочка.

      Он покачал головой.

      – Я тебе помешаю?

      – Да, Полли.

      – Потому что я маленькая?

      – Да, маленькая и хрупкая. Путешествие под силу только взрослым крепким людям. Но не горюй, дочка, не разбивай мое сердце. Папа скоро вернется к своей дорогой Полли.

      – Нет-нет, я вовсе не горюю. Совсем нет.

      – Полли огорчится, если доставит папе боль, правда?

      – Больше чем огорчится.

      – Тогда она не должна унывать: ни в коем случае плакать при прощании и не горевать потом, а, напротив, ждать новой встречи и стараться жить счастливо. Она сможет это сделать?

      – Постарается.

      – Уверен, что так и будет. Значит, до свидания? Пора ехать.

      – Сейчас? Прямо сейчас?

      – Да, прямо сейчас.

      Девочка подняла личико,