Виллет. Шарлотта Бронте

устоять против искушения и зашла ко мне, чтобы предстать во всем великолепии.

      Выглядела она прекрасно: такая молодая, такая свежая, с чисто английской нежностью кожи и гибкостью стана, которых не найти в перечне прелестей континентальных женщин.

      Я осмотрела мисс Фэншо с головы до ног, а она несколько раз беззаботно повернулась, чтобы показаться со всех сторон. Наряд ее был явно недешевым и смотрелся безупречно. Я с первого взгляда заметила присутствие всех деталей отделки, которые требуют немалых денег и создают впечатление элегантной законченности. По привычке выражать восторг девчачьим способом она собралась чмокнуть меня в щеку, но я ее опередила, удержав на расстоянии вытянутой руки, чтобы лучше рассмотреть:

      – Подождите! Давайте для начала выясним источник средств для подобного великолепия.

      Сознание собственного очарования похоже, отключило ее слух, поскольку, словно не расслышав вопроса, она спросила:

      – Как я выгляжу?

      – Вполне достойно.

      Мисс Фэншо сочла похвалу недостаточно пылкой и решила привлечь мое внимание к деталям туалета:

      – Взгляните на этот parure[45]: брошь, серьги, браслеты. Ни у кого в школе ничего подобного нет, даже у самой мадам.

      – Да, очень красиво и явно дорого. Эти украшения купил месье Бассомпьер?

      – Дядюшка? Да вы что!

      – Тогда подарила миссис Чолмондейли?

      – Ничего подобного. Она стала жадной и скаредной – больше ничего мне не дарит.

      Я не стала расспрашивать и резко отвернулась.

      – Ну же, мудрая старушка, милый Диоген (она меня так называла, когда наши мнения не совпадали), что случилось?

      – Извольте убраться с глаз долой: не желаю вас больше видеть.

      На миг она застыла в изумлении.

      – В чем дело, матушка Строгость? Я не залезла в долги – ни за драгоценности, ни за букет, ни за перчатки. Платье не оплачено, но его стоимость будет включена в общий счет, и дядя заплатит. Он никогда не вникает в подробности, а смотрит на конечную сумму, к тому же настолько богат, что не стоит беспокоиться о нескольких лишних гинеях.

      – Вы уйдете наконец? Я хочу закрыть дверь… Джиневра, кому-то этот бальный наряд, возможно, и покажется роскошным, но для меня вы никогда не будете так очаровательны, как в простом ситцевом платье и соломенной шляпе, в которых я видела вас на корабле.

      – Далеко не все разделяют ваши пуританские взгляды, – буркнула мисс Фэншо. – К тому же меня вы отчитывать не имеете права.

      – Несомненно, мои права ничтожны, но еще меньше ваше право являться ко мне, красоваться и хвастаться. Вы как сойка в чужих перьях, и я к ним не испытываю ни малейшего уважения, особенно к тем блестящим камням, которые вы называете гарнитуром. Они были бы чудесны, купи вы их на собственные деньги, причем свободные, а в нынешних обстоятельствах их прелесть меркнет.

      – On est-là pour Mademoiselle Fanshawe![46] – объявила привратница,

45

Гарнитур (фр.).

46

Экипаж для мадемуазель Фэншо! (фр.)