Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века. Г. Ю. Любарский

выборы? И референдумы?

      Произошло обрушение разом нескольких чрезвычайно важных социальных машин, выстраивающих социальную реальность. Исчезли сословия, создающие фундаментальное неравенство населения – неравенство не в богатстве, а в правах. Исчезло большинство, обладающее некоторой качественной характеристикой, исчезло однотипно образованное и примерно одинаково думающее, примерно одного желающее большинство населения. Исчезло высшее образование, создающее принципиальную разницу в картинах мира образованных и необразованных людей.

      Эта вновь возникшая после упрощения гомогенная масса, тем не менее не описываемая понятием «большинство» – новый феномен, общество прежде с таким дела не имело. Существующие социальные машины только приспосабливаются к работе с новым материалом. Эти машины приобретают новые функции (чтобы работать с новым устройством людских единиц), и одновременно вырабатывают новые людские типы – согласно устройству этих социальных машин. Процесс же взаимный, люди меняют социальные машины, машины меняют людей. Интересно, как разойдётся на существенно различные части нынешнее население. Различия по богатству в нынешнем обществе не существенны, в том смысле, что не создают отдельного антропологического типа. Властные расхождения являются культурно-обусловленными, в конечном счёте вопрос не о делении по власти и богатству, а о делении культуры.

      Кажется, новое расхождение будет не по поводу образования. Эту карту уже проиграли. Не будет, конечно, и никакой игры в «благородное одиночество». Сейчас все – малообразованные одиночества, причём часто не замечающие ни малости своего образования, ни груза своего одиночества. Каким же плодовитым на потенции дальнейшего развития различением обогатится общество?

      Пока трудно понять, что тут может быть. Реальность развивается и ещё не решено… Это скорее вопрос, чем решение. Хотя, как видно по изложенному выше, даже сам вопрос поставить совсем не легко и приходится добираться до многих неожиданных вещей. Насколько можно видеть, сейчас назревает нехватка смысла. Основной проблемой является не голод – как это было в прежние столетия, и не работа, как это было в прошедшем столетии. А как выглядит проблема?

      Молодые люди, выпускники школ… Вглядываясь, вроде бы можно различить значительную группу тех, кто устремлен на ускоренное прохождение по социальным рельсам – ну вот всё это, карьера-деньги (таких процентов 10–15). Десятая часть – те, кто нацелен на встраивание в общество. Не у всех получится, не все выиграют, но пока, на уровне 18 лет, только десятая часть «играет в эти игры». А остальные? Остальные, подавляющее большинство – те, кто не хочет вообще ничего. Так ли уж ничего? Чего они хотят? Играть («в компьютер»), замуж выйти, или не выйти, а просто найти обеспечивающего человека. Мальчики в основном хотят «ничего», то есть играть, а девочки – в основном «найти обеспечивающего». Эти ничегонехотяйки антропологического типа не составляют