Закат Пятого Солнца. Юрий Александрович Штаб

до тех пор, пока город не отступит перед джунглями, чтобы не видеть больше никого из индейцев. Увы, это невозможно. Пока невозможно.

      Себастьян хмуро шел рядом, погрузившись в невеселые мысли. Он также был шокирован, хотя и в меньшей степени. Риос в своих путешествиях чего только не насмотрелся, а потому переносил даже такие ужасные известия несколько легче. Следом за испанцами тянулся неизменный эскорт. Воины, казалось, давно смирились с тем, что иноземцы – люди странные, и понять мотивы их поступков крайне тяжело. Потому они все так же упорно и неутомимо следовали за двумя чужаками. Видимо, пленники решили продолжить прогулку. Что же в этом удивительного? Они и так каждый день бродят по городу.

      Слуги что-то возбужденно обсуждали вполголоса, иногда задавая вопросы наложнице Себастьяна. Чика ни с кем в разговоры не вступала. Она обеспокоенно семенила вслед за Фернаном, не решаясь его потревожить. Что-то было не так. Она не поняла причин его отчуждения, но перед тем, как он от нее отвернулся, ясно увидела отвращение в его взгляде. Девушка мысленно проклинала тот барьер, который возводило между ними плохое знание речи. Что так вывело из себя Фернана?

      В этот момент страшная догадка пронзила Гонсалеса. Он резко остановился, повернулся к другу и медленно произнес:

      – Себастьян, а нас-то чьим мясом все эти дни кормили?

      В первую секунду по спине Риоса пробежали мурашки. Он весь мгновенно покрылся липким потом, но затем воссоздал в памяти все их трапезы и ответил:

      – Бог с тобой, Фернан! Нас кормили жареной дичью. Ну и рыбой еще иногда.

      Эти слова Гонсалеса совершенно не убедили. Он продолжал смотреть на своего спутника все такими же круглыми от ужаса глазами, страшась предположить наиболее жуткое.

      – Да что ты, в самом деле, не можешь человеческую ногу от куриной отличить?! – рассвирепел Себастьян. – Вспомни, нас кормили целыми тушками птиц. Может, какими-то перепелками или куропатками, может, фазанами. Черт знает, что еще у них тут водится. Попугаями, в крайнем случае! Приди в себя, Фернан! Мы-то человеческого мяса уж точно не ели!

      Покопавшись в памяти, Фернан признал правоту своего друга. Ужас, сковавший его, постепенно развеивался, уступая место гневу.

      – Проклятые людоеды! – с трудом сдерживая себя, произнес он. – Они еще осмеливаются приглашать нас на такие церемонии! Так! Пришло время разобраться во всем окончательно. Я хочу подняться на пирамиду.

      Прожив здесь уже несколько недель, испанцы обходили пирамиды стороной. Это было, пожалуй, единственное приметное место во всем городе, которое они еще не посетили. О подъеме наверх конкистадоры даже не заводили разговор между собой, заключив как бы негласное соглашение о том, что лучше туда не лезть. Но сейчас оба понимали, что время пришло.

      Себастьян не стал спорить. Он молча кивнул, после чего обратился к девушкам с короткой фразой, отсылая их домой. Обеспокоенная Чика пыталась поймать взгляд Фернана, но тот упорно не смотрел на свою подругу.