Старуха. Михаил Широкий

давай-ка заглянем сначала к старухе? А потом уж к Руслану.

      Миша изумлённо воззрился на него.

      – Чего?!

      – Ну, поднимемся туда, к ней, – Димон мотнул головой вверх. – Поглядим, что да как. Минутное дело.

      – Зачем? – продолжал недоумевать Миша.

      – Да просто так. Посмотрим, проверим. Может, заметим что-нибудь эдакое… – Димон сделал неопределённое движение и заговорщически подмигнул напарнику.

      Тот лишь руками развёл.

      – Час от часу не легче! То к Руслану прёмся на ночь глядя, то уже у мёртвой бабки какого-то хрена тебе понадобилось.

      – Да на минутку, – прежним бравурным, легкомысленным тоном убеждал Димон, приблизившись к лестнице, ведшей наверх. – Одним глазком взглянуть. Туда и обратно. Всего делов-то.

      – Знаю я твои минутки, – поморщился Миша. – Застрянешь там на полчаса, если не дольше.

      Димон прижал руки к груди.

      – Даю честное, благородное слово – на минутку! С места мне со сойти, если вру.

      – Не понимаю, что ты хочешь там увидеть? – из последних сил упирался Миша. – Запертую и, наверно, уже опломбированную дверь? Офигеть интересное зрелище!

      Но Димон, не слушая больше возражений приятеля, уже поднимался по лестнице, по-видимому не сомневаясь, что тот и на сей раз последует за ним.

      И не ошибся. Постояв немного возле Руслановой двери, Миша вздохнул, сделал раздражённый жест и потянулся вслед за товарищем, мысленно посылая его при этом ко всем чертям.

      Узкая, не очень чистая лестница привела их на площадку второго этажа, как и вход в подъезд, скудно озарённую подслеповатой лампочкой, слабый, едва брезживший свет которой падал на двери четырёх расположенных здесь квартир. Друзья остановились перед первой из них – старой, обшарпанной, вероятно не слишком прочной и не очень крепко державшейся на петлях, исполосованной протянувшимися в разных направлениях длинными извилистыми трещинами и исчерченной неизвестно кем оставленными корявыми неразборчивыми надписями или попросту закорючками. Это и была дверь квартиры, в которой прежде обитала весёлая, разгульная пьяница Вера со своим безымянным сожителем, а после их внезапного и необъяснимого исчезновения несколько месяцев прожила странная, так никем до конца и не понятая и не разгаданная старуха, отошедшая накануне в мир иной и, несмотря на своё сравнительно недолгое пребывание в этом доме, оставившая по себе весьма неоднозначную и двусмысленную, а кое для кого довольно тяжёлую и мрачную память.

      И стоявшие сейчас перед входом в её жилище приятели, непонятно для чего явившиеся сюда, были как раз из числа последних. Они некоторое время молча созерцали эту ветхую, облупленную, слегка покривившуюся и чуть осевшую дверь. Димон – с напряжённым вниманием, по обыкновению прищурившись и склонив голову набок, сосредоточенным, изучающим взором, точно сыщик, прибывший на место преступления и методично, скрупулёзно, опытным, намётанным глазом, не упуская ни одной мелочи, ни единой, даже самой ничтожной и незначительной на первый взгляд детали, исследующий его.

      Миша