Всё сразу, Симона!. Галина Полынская

пыталась освободиться от ремней, дергая крепления дрожащими пальцами.

      – Полагаю, всё удовольствие еще впереди.

      И это было очень точно сказано. Часть стены начала бесшумно расходиться в том же шахматном порядке. Обездвиженным пассажирам оставалось лишь щуриться от яркого света, в попытках что-нибудь рассмотреть в открывающемся темном провале. Послышался чеканно-четкий звук приближающихся шагов, но идущего пока рассмотреть не получалось.

      – Паша, мне страшно… – едва слышно прошелестела Лариса.

      – Успокойся, это всего-навсего аттракцион. – И крикнул: – Эй! Уважаемые! Мы приехали или дальше еще едем?

      – Уже приехали, – ответил приятный, чуть ироничный мужской баритон. – Добро пожаловать на курорт Альвагоса Мальвинию. Меня зовут Эдар, и я…

      – Наш личный менеджер? – нервно хихикнула Лариса.

      – Нет, я полномочный представитель транспортно-туристической компании «Альва».

      Из потока ослепительного света вышел седовласый мужчина неопределенного возраста. Его по-юношески стройную, можно сказать, спортивную фигуру выгодно подчеркивал темно-серый костюм с неуловимым голубовато-жемчужным отливом. Павел Антонович, как преданный приверженец классического, консервативного стиля в одежде, в чьем гардеробе насчитывалось почти тридцать костюмов на все случаи жизни, заинтересовался в первую очередь фантастическим цветом и великолепным кроем, а Ларису заинтересовал возраст полномочного представителя. Загорелое лицо с резковатыми чертами киногероя и серыми… нет, скорее, даже серебряными глазами не могли оставить женщину равнодушной.

      Пока туристы разглядывали его персону, Эдар расстегнул крепления ремней и фиксаторы багажа. Обретя свободу движения, Павел поднялся с кресла и первым делом зачем-то сгреб бутылочки со своего столика и сунул в боковой карман дорожной сумки. Взяв свою сумку и чемодан Лагутиной, он первым последовал за Эдаром к выходу.

      Против всех ожиданий, вышли они не в помещение со столиком и креслами и даже не в коридор с молчаливыми рядами пронумерованных дверей, а… на высокие каменные ступени широченной лестницы, ведущей вниз. В темноте щедро сверкала далекая россыпь городских огней – это первое, на чем зафиксировался взгляд Павла Антоновича. Затем взгляд переместился на аллею, к которой уходили лестничные ступени. Дорога, усыпанная мелким золотистым гравием, матовые шляпы фонарей, прячущиеся в пышных разлапистых кронах деревьев малахитового цвета, и чуть шевелящиеся в полном безветрии ветки гигантских кустарников, усыпанных желтыми и красными цветами, размером с суповую тарелку каждый.

      Поглядывая под ноги, чтобы не оступиться, Павел на ходу обозревал окрестности со смешанными чувствами. Воздух пахнул разгоряченной за день растительностью, водной прохладой, густым цветочным духом и еще бог знает какими травами… Этот без сомнения южный воздух не шел ни в какое сравнение с духом мегаполиса, особенно с запахом Москвы.