Эта женщина нам не подходит. Рената Окиньская

что дядю Влада я и сама ни в грош не ставлю, и говорить о каком-то уважении было бы, на мой взгляд, просто лицемерием.

      Я достала нетронутую половину арбуза из холодильника, и добавила:

      – Я тебя сейчас к Тиме отведу. Поиграете сегодня у него.

      Какое это все-таки счастье, что у моего сына есть такой хороший дружок, а у этого дружка не менее хорошие родители! Они без лишних вопросов согласились присмотреть за обоими детьми, а принесенный мною арбуз и вовсе вызвал бурю искренних восторгов. С легким сердцем оставив у них сына, я вернулась на свою дачу. Глухая тоска грызла сердце, народилось, и постепенно крепло предчувствие беды.

      Куда могла подеваться Женька? В жизни не поверю, чтобы она укатила в город, еще и отключив телефон! Зачем, когда всего через две улицы – мой дом? И она прекрасно знает, что если надо, я предоставлю ей кров и не задам ни единого вопроса, не стану в душу лезть, пока она сама не захочет мне что-то рассказать.

      Да и вообще! Она так любит этого придурка – своего мужа, что, кажется, патологически не способна на такие выходки! Максимум, что она может – это проболтаться пол часика по окрестностям, голову остудить. А потом бы все равно вернулась к нему, красавцу своему писанному, к говнюку такому…

      Я не собиралась сидеть дома и ждать новостей. Неизвестно, может этот клоун вообще не пошел ни в какую полицию, наврал мне, чтобы я отстала, а сам по-тихому вернулся домой…

      Я натянула джинсовые шорты, обула кеды, сунула мобильник в задний карман. Я не знала, что делать и как. Не в полицию же идти, в самом деле, они меня и слушать не станут, конечно… Ладно, сама по окрестностям похожу, поспрашиваю, может кто-то видел ее?

      Первым делом я пошла в направлении ее дома, все никак не могла отделаться от мысли, что в случае чего она прибежала бы ко мне.

      Я шла, погруженная в свои мысли, и, может и не обратила бы на них внимания – на стайку мальчишек лет двенадцати-четырнадцати, сгрудившуюся на краю оврага, ведь я искала не кучу мальчиков, а одну-единственную женщину, но меня заставило остановиться то, что я услышала.

      – Я те точно говорю, баба это!

      – Да ну нафиг! Какая баба? Просто тряпки!

      – Никакие не тряпки! Вон, рука точит, не видишь что ли?

      С нехорошим предчувствием я подошла ближе.

      – Ребят, а что тут у вас? – поинтересовалась.

      – Да вон, внизу кто-то лежит, – один из пацанов грязным пальцем указал мне направление. Я глянула в ту сторону, и мне стало нехорошо – уж больно знакома мне была эта летняя розовая куртка.

      – Вот черт! – прошептала я немеющими губами. – Господи!

      Еще пару мгновений я таращилась на нее, не в силах собраться с мыслями. Потом встряхнулась и взяла себя в руки.

      – Ты! – я наугад ткнула пальцем в одного из мальчишек. – Дуй в полицию! Это моя подруга там лежит. Скажи, чтоб ехали сюда! А ты, – я выбрала следующего, – беги звонить в «скорую»! Место, где мы сейчас, сможешь им объяснить? – мальчик кивнул. – Тогда быстрее, ребята, прошу вас!

      Их обоих как ветром сдуло. Со мной остались еще трое.