Эта женщина нам не подходит. Рената Окиньская

надо! – перебил он меня. – Пожалуйста, не надо, пусть играют!

      Теперь он выглядел расстроенным. При моих словах о том, что ему вернут его подарок, у него стал такой несчастный взгляд, что во мне шевельнулась непонятная жалость.

      – Тогда объясните, что означает ваш подарок! – гнула нашу линию Женька.

      – Ничего он не означает, честное слово! – теперь налет высокомерного отчуждения слетел с него окончательно. Этот мужчина и в самом деле расстроился от того, что у детей могут отобрать его подарок. – Просто у меня была лодка. Мне же она ни к чему. Я увидел ваших мальчиков, и решил ее подарить, вот и все.

      – И в самом деле, все просто! – ехидно фыркнула Женя. – У каждого уважающего себя дачника обязательно найдется где-нибудь в сарае лодка-другая, чтобы в случае чего можно было ее подарить какому-нибудь ребенку!

      – Ну, не совсем так, – смутился он, и вдруг улыбнулся, открытой мальчишеской улыбкой. – но вы почти угадали.

      Неизвестно почему, но эта его улыбка взбесила Женьку еще сильнее, чем его грубый тон. Хотя странно, ведь улыбка его преобразила, сделала вполне симпатичным, к тому же она выглядела вполне искренней. Но, не успела я ее остановить, как моя подруга подошла к моему соседу очень близко и тихо-тихо сказала:

      – Послушай, уважаемый! Выслушай меня внимательно! Не знаю, кто ты такой и что тебе тут нужно, но тебе точно надо знать, что я за этих детей любому глотку перегрызу, – Женька четко выговаривала каждое слово, глаза у нее горели. Она подцепила пальцами ворот его футболки и придвинула губы к самому его уху. – Запомни это очень хорошо, дядя Вадим! Если с этими мальчиками что-то случиться, то имей в виду, я тебя с того света достану!

      В этот момент дверь в дом распахнулась, и на крыльцо выскочила женщина. Она выглядела несколько странно: несмотря на жаркую погоду на ней были джинсы и черный свитер с длинными рукавами, хотя она была босиком. Кроме того, она была растрепана, а по лицу было видно, что только что плакала. Но сейчас на этом лице был написан гнев – ноздри раздувались, брови сведены, губы сжались – в них не осталось ни кровинки.

      Вадим, услышав, как стукнулась об стену входная дверь, оттолкнул от себя Женьку так, что она чуть не упала. Он резко повернулся, но я успела заметить странное выражение на его лице. Выражение страха. Интересно, с чего бы это? Тем более что в следующий миг он рявкнул-приказал:

      – Лиза, в дом!

      Женщина стояла не шелохнувшись, только глаза, сияющие лихорадочным блеском, перебегали с него на Женьку и обратно.

      – В дом, я сказал! – он в два прыжка очутился на крыльце, схватил ее за локти, стал запихивать в дверной проем. Женщина молча упиралась и все буравила нас глазами.

      – А вы идите! – зло крикнул он нам. – Идите! Я вам все сказал. Лиза, в дом! – он снова пихнул ее, уже сильнее, так, что женщина не удержалась на ногах и с грохотом исчезла в глубине дома. Он на миг обернулся и рявкнул на нас со злостью: – Уходите!!!

      После чего с треском захлопнул дверь.

      Мы с Женькой обескураженно переглянулись.

      – Пошли-ка,