Без суда. Артем Римский

и взгляд опустила. Это было так заметно, потому что обычно лицо ее выражало удвоенную порцию презрения с лица ее муженька, и было понятно без слов, что она получает немалое удовольствие от подколов в мою сторону.

      – Так, а чем он тебя оскорбил?

      – Да на протяжении всего ужина он как бы невзначай посмеивался и над моим весом, и над моей лысиной, но делал это так, что и прицепиться было не к чему. Но самым ужасным было, когда он… предложил мне заменить тебя и тоже поделиться парочкой историй о моем сексуальном опыте. Причем помолчал и добавил, что речь идет о сексе с другим человеком, – Терренс проскрипел зубами, и Солу показалось, что он сдерживает слезы обиды.

      Ему стало так жаль этого беззащитного и совсем невзрослого мужчину, что он перестал улыбаться и лишь покачал головой. Личность Филиппа же вызвала в нем еще большее отвращение, и даже желание унизить этого закомплексованного выскочку с ярко выраженными маниакальными наклонностями. И самое интересное – Сол прекрасно знал, как он может это сделать. И сделать крайне жестоко.

      – И все это под немой хохот этой его… швеи, – продолжал Терренс. – А потом он так прямо и спросил: «Или ты не любитель этого дела, Терренс? Я имею в виду трахаться».

      – Так прямо и сказал? – поморщился Сол, признавая, что такое поведение является либо признаком необузданного хамства, либо абсолютного нарушения работы мозга.

      – Так прямо и сказал, но при этом еще и употребил англоязычное to fuck, разумеется, намекая на мою фамилию. Сначала я хотел просто броситься на него и разорвать его физиономию, но вовремя взял себя в руки, сочтя такое поведение заведомым проигрышем. Кроме того, если бы я поступил именно так, это означало бы, что все мое лечение у Майера ничего не дало, понимаешь? Означало бы, что я так и не научился контролировать свой гнев.

      Солу было все более жаль Терренса. Неужели его пребывание у Майера действительно ничего не дало ему, раз он так и не понял, что его проблема не в некоем гневе, который в его исполнении слабо напоминал истинное значение этого слова, а в постоянном пребывании в своей скорлупе, которая заключалась в исключительной безобидности, и которая рушилась от малейшего напора извне.

      – И как ты в итоге отреагировал? – спросил Сол, представляя как растерянный Терренс краснеет и не может произнести ни слова, а потом глупо улыбается и ковыряет в своей тарелке.

      Терренс замялся с ответом, и Сол понял, что его догадка верна.

      – Ты был обязан спровоцировать конфликт, Терренс. Просто обязан.

      – Вот был бы ты там…

      – Да дело не во мне! При чем здесь я?!

      – И что я должен был сделать?!

      – Схватить бокал вина и выплеснуть ему в лицо, хотя бы. После этого встать и выйти из-за стола, а если бы он бросился на тебя, то драться до последнего.

      – Вы все говорите о насилии, но разве это выход? – удрученно покачал головой Терренс, и Сол понял, что доктор Майер по своему тоже склонял Терренса к решительным