Полет летучей мыши. Ю Несбё

сами?

      У Харри покраснели уши. Клоун перевел свои накладные ресницы на Эндрю:

      – А твой дружок умеет говорить?

      – Прошу прощения. Меня зовут Харри… э-э… Хоули. Мне понравился ваш номер. И костюмы. Очень… натурально. И необычно.

      – Людовик номер шестнадцать? Необычно? Да что вы, это же классика жанра. Впервые этот номер был поставлен семьей Яндашевских всего через две недели после подлинной казни в январе 1793 года. Народу понравилось. Народу всегда нравятся публичные казни. Знаете, сколько раз в год американские телеканалы прокручивают убийство Кеннеди?

      Харри покачал головой.

      Отто задумчиво посмотрел в потолок.

      – Без конца.

      – Отто считает себя последователем великого Янди Яндашевского.

      – Неужели? – В знаменитых клоунских династиях Харри особо не разбирался.

      – Тука, я-то думал, твой приятель смыслит, что к чему. Итак, семья Яндашевских была музыкальной комической труппой, которая в начале XX века приехала на гастроли и обосновалась в Австралии. До самой смерти Янди в 71-м они руководили цирком. Я впервые увидел Янди, когда мне было шесть лет. С тех пор я знал, кем стану, когда вырасту. И я им стал.

      Грустная клоунская улыбка проступила сквозь грим.

      – А как вы друг с другом? – спросил Харри. Эндрю и Отто переглянулись. По их выражению он понял, что ляпнул что-то не то. – В смысле – познакомились… Ну, полицейский и клоун… не совсем…

      – Это долгая история, – ответил Эндрю. – Мы, можно сказать, росли вместе. Отто, разумеется, маму родную бы продал за кусок моей задницы, но я с детства бегал за девчонками и вел себя как мерзкий гетеросексуал. Наверное, дурная наследственность или окружающая среда, как думаешь, Отто?

      Эндрю рассмеялся, но Отто жестом заставил его заткнуться.

      – Не было бы у тебя денег и работы, и твоя попка досталась бы мне, – посетовал он. Харри посмотрел вокруг: другие члены труппы, казалось, не обращали на их разговор никакого внимания. Одна из девушек, выступавших на трапеции, подмигнула полицейскому.

      – Мы с Харри собираемся вечерком прогуляться до «Олбери». Составишь компанию?

      – Ты же знаешь, Тука, я туда больше ни ногой, – раздраженно бросил Отто.

      – Пересиль себя, Отто. Ведь жизнь продолжается.

      – Ты имеешь в виду, продолжается у других. А моя остановилась здесь, именно здесь. Любовь гибнет, и я вместе с ней. – Он театрально приложил руку ко лбу.

      – Как хочешь.

      – К тому же мне надо заскочить домой – покормить Вальдорфа. Идите без меня, я, может, подойду попозже.

      – До свидания. – Харри чмокнул протянутую ему руку.

      – До скорого свидания, красавчик!

      Солнце уже зашло, когда они нашли автостоянку на Оксфорд-стрит в Паддингтоне, рядом с парком. У входа красовалась табличка «Green Park», хотя трава уже пожухла и стала коричневой, и, кроме беседки в самом центре, зеленого там ничего не было. Под деревом валялся пожилой абориген. Одежда изодрана в клочья, а сам до того грязный, что казался скорее