Седьмое небо в рассрочку. Лариса Соболева

на диване, раскинув руки по спинке и запрокинув голову, Тата глядела в потолок. Долго глядела, почти не мигая. Машке, потягивающей мартини, пришла на ум мысль, что Тата ждет, когда потолок волшебным образом разверзнется и оттуда на нее посыплется нечто ценное типа золотых слитков или, на худой конец, долларовых купюр. А если честно, весь вид подруги напоминал театральную постановку, в которой героине надлежало красиво пострадать, потом так же красиво умереть под неумолкающие аплодисменты.

      Надо отдать должное справедливости, Тата не задавалась целью произвести впечатление трагического персонажа, у нее вошло в привычку быть всегда и во всем красивой. С давних пор она следила за движениями собственного тела, пока не превратила живописные позы в естественную потребность, восхищавшую в основном мужчин. Что касается остальных – Тата почему-то казалась им искусственной, впрочем, Машка помнит ее другой: попроще, стало быть, приятней и милей.

      Досадливо ударив кулачками по спинке дивана, Тата вернула голову в вертикальное положение и смотрела прямо перед собой невидящими глазами – прости Господи, опять театрально. Ну точь-в-точь королева Мария Стюарт перед тем, как ей голову топориком – тюк! В театре видели постановку. Машка, подружка дней ее суровых, растолстевшая так, что в салон автомобиля еле втискивала свои телеса, поставила бокал на столик рядом и произнесла беззлобно:

      – Встретить бы мне этих Козлодоевых, что за мои деньги поят меня дерьмовым пойлом, они бы остались без скальпа. Разве это мартини? Отдает же химией!

      – У тебя есть такая возможность, – тягуче пропела Тата, все так же глядя перед собой. – Наверняка мартини гонит Шатун, иди к нему и снимай скальп.

      – Я не сошла с ума, чтоб на твоего Леньку кидаться. А он разве не водку гонит?

      – И водку. И даже текилу. Из агавы, которую выращивает на плантациях за домом.

      – Хм, шутка, да? Мне надо смеяться, да?

      Маша не собиралась высказываться по поводу безумной затеи Таты заново слепить союз с Ленькой, ведь у подружки есть одно дубовое качество: будет долбить лбом стену, пока стена не упадет или сама не свалится. Второе чаще случалось, оттого Татуля злющая, в нее бессмысленно закачивать нормальную программу – вирусов многовато. Нет, сидели, мирно пили мартини а-ля рашн, но вдруг, поговорив с дочерью, она стала похожа на старую обезьяну, оставшуюся на гнилых бананах.

      – Слушай, чего тебя плющит? – внезапно прорвало Машку. – Шатун отказался сойтись? А с чего ты решила, что он об этом мечтает? Потому что после тебя не женился? Ну, не женился. И в порочных связях замечен не был, хотя желающих склонить его к пороку до сих пор полно. А сынок откуда-то появился. Зачем он тебе, Танька? Что, безумная любовь долбанула на старости лет? Не поверю. Не для него ты уродуешься в спортивных клубах, питаешься салатиками и сделала пластическую операцию на последние шиши. Таня… Тань…

      – Я слушаю, слушаю, – отозвалась та, а то Маша уже подумывала, что подруга задремала с открытыми глазами.

      – В том-то и дело, ты никогда