Соседи и родня Оттавии Малевольти. Галина Ивановна Губайдуллина

Орин, восьми лет, похож на мать, но его серые, туманные глаза такие родные, такие свои, которые Остин привык видеть по утрам в зеркале и у всех близких родственников: у отца и у дядьёв. Орин послушный ученик, подающий большие надежды. Отец чувствует, что влечёт сердце его сына – море. Мальчик часами может сидеть на берегу и смотреть на волны. В порту он давно свой. Помогает матросам натягивать канаты и фалы.

      В здании суда Остин Филдинг чувствовал себя уверенно и комфортно, любимая работа доставляла радость. Иные скажут: «Что хорошего разбирать чужое, грязное бельё?» А судья Филдинг мнил себя богом, карающим или милосердным. Его боялись и уважали, с его мнением считались все в городе.

      Последнее время он наблюдал за активным, молодым человеком, который недавно окончил университет, и так рьяно взялся за службу, что его старания были заметны всем.

      Судья остановил одного из служащих, спросил о деле с поддельными документами одной из судоходных компаний.

      Хедлунд доложил:

      –Мистер Норман Сэндлер разобрался в этом деле. Выявил фальсификатор, сличив подписи.

      –Молодец этот Сэндлер! А тебе, Хедлунд, что слабо было разобраться?

      –Ваша Честь, мистер Сэндлер новичок, новеньким везёт… Да и мозги у него свежие, молодые…

      –Рано ты себя в старики записываешь, Хедлунд. И что у тебя уже мозги затвердели?

      Служащий растянул губы в жалкую улыбку.

      Филдинг заметил везунчика Сэндлера, окликнул.

      –Какое дело ведёте, сэр?– поинтересовался судья.

      –Люди из рабочего квартала собрали денег и купили мои услуги в качестве адвоката для потерпевшей в деле об изнасиловании дочери скульптора Малевольти.

      –А, слышал-слышал. Боу боится высунуться из дома. Боится, что толпа порвёт его, отомстив за добрую девочку.

      –Его бизнес заглох. Никто не хочет покупать товар у насильника. Сейчас я намерен съездить в дом Малевольти, взять показания у пострадавшей.

      –Не понимаю мистера Боу: вот так взять и из-за блажи в одночасье накануне выборов загубить карьеру, ославить себя на весь город, навредить бизнесу…Ну, ступайте, молодой человек, удачи.

      Зила с ребёнком не высовывалась из своей комнаты, которая также была и семейной мастерской, где отец и сын Малевольти ваяли статуи.

      Оттавия находилась в своей комнатушке.

      Отец скрючился на кухне за столом, обхватив голову руками.

      Чезорино метался из угла в угол, в бешенстве размахивая руками, его красивое лицо выражало крайнюю озлобленность.

      –Я убью этого старого выродка!– решил парень.

      –Убьёшь…и что? Здесь не кипучая страстями Сицилия, где за вендетту тебя будут уважать, вознесут в ранг святых и скажут: «молодец». Здесь: Англия, а значит, за убийство дворянина тебя самого повесят или в лучшем случае ушлют на край света – в Австралию. Ступай лучше к Чосеру, узнай: какой новый заказ он нам предоставит.

      Оттавия сидела у окна и отстранённо смотрела на дымящиеся трубы