Лаборант. Сергей Воронин

на перемотке.

      Перемотка. Единственное разумное объяснение.

      То есть все это просто запись, подделка. Потому и внутрь не пустили…

      Значит, получается, что настоящий эксперимент происходит именно сейчас. И получается, что именно с ним. Но как реагировать? Показать, что догадался?

      – Олег Евгеньевич, объясните лаборанту, что это было, а то у него, похоже, ступор, – сказал Еремин в микрофон.

      – Вращение юлы генерирует поле, диаметром примерно два метра, – сказал динамик, закрепленный над мониторами, немного искаженным голосом Мео. – В этом поле скорость течения времени значительно ускоряется. Чем быстрее вращение юлы, тем выше скорость течения времени в этом поле. Максимальный показатель – примерно в десять раз.

      Павел внимательно следил за его артикуляцией. Но потом понял, что если это все заранее записано, то, конечно, она будет совпадать.

      Мео на экране шагнул ближе к камере и поднес прямо к ней остановленный секундомер. Рука его покачивалась и Павел, волнуясь, не мог толком разглядеть, что тот показывает.

      – Минута пятьдесят пять, – озвучил Еремин, затем сунул Паше в лицо свой секундомер. – Четырнадцать секунд.

      Мео вернулся в центр комнаты, ближе к микрофону на потолке.

      – В десять раз на максимуме, минус ускорение и замедление. Сколько у вас, пятнадцать?

      – Почти, – сказал Еремин.

      – То есть, для наблюдателя чистое время вращения юлы составляет 5 секунд, а для меня 40, если так понятнее. Так понятнее?

      Пора было прекращать этот явно отрепетированный балаган. Может, это вообще тест на дурака? Нужно было задать какой-то неожиданный вопрос.

      – Олег Евгеньевич, а вы настоящий? – спросил Паша, наклонившись к микрофону и впился глазами в экран, следя за губами Мео.

      – Настоящий? – переспросил тот. – Это трудный вопрос. Хотите поговорить на философские темы, э-э, коллега?

      – Нет. Он думает, что мы его дурим… Ладно, – подумав, сказал Еремин, – пусть зайдет, в углу постоит. Покажите ему в динамике. Только аккуратнее, пожалуйста, Олег Евгеньевич. Лаборанты нам нужны.

      – Хорошо, – кивнул Мео. – Заходите, Павел. Не бойтесь.

      Сжав губы, Паша оглянулся и пошел к двери. Открыл. Мео стоял посреди комнаты, у его ног на боку лежала юла. Именно так, как это было последний раз на экране.

      – Вот туда в угол идите… Стойте спокойно, главное – не двигайтесь. Нервы же крепкие у вас, юноша? И стол давайте вот так подвинем. Заблокируем вас немного на всякий случай.

      Паша не был особенно уверен в крепости своих нервов. Он вдруг подумал, что если сейчас вживую увидит какую-то чертовщину, подобную той, что творилась на экране, то неизвестно еще что будет. И что значит «в динамике»?  С ощутимо бьющимся сердцем он стоял, уперев руки в стол.

      Мео взял ящик со стола и подошел к лежавшей на боку юле. Поставил ящик рядом и опустил в него юлу. Некоторое время повозился, будто пытаясь наконечником юлы куда-то попасть. Затем закрыл крышку, из отверстия в которой, оказывается, торчал