Лаборант. Сергей Воронин

вот мне повезло, продолжил он размышлять. В мой обыденный мирок вторглось чудо, более того, мне за возню с ним платят деньги и хорошие деньги, зеленые деньги. Это же великолепно.

      Глаза увлеченно заскользили между островками протечек на потолке, прокладывая непрерывный маршрут, выводящий из архипелага.

      А с другой стороны – попал крепко. Теперь просто так не отпустят, вольная жизнь закончилась. Без денег и без желания их зарабатывать теми способами, которые сейчас предлагаются. Такая свобода закончилась. Но свобода.

      Хотя ладно, все равно это теперь уже данность. Назад не отыгрывается. Если б знал заранее, то поехал бы?.. Поехал бы. Скорее всего – да. И вообще, мог открыться какой-нибудь поганый тухлый секретик, вот тогда действительно была бы проблема.

      И люди тут вроде нормальные. Работают, не дергаются. Еремин, кажется, нормальный мужик. А Мео конкретно людей презирает. Женщина эта странная. И халатик свой могла бы как-то повежливее взять. А мне вот новый дали… Халатик. А куда старый делся?..  У них же был до меня лаборант, сто процентов! И куда же он делся? Почему я раньше про это не подумал? Юла эта все отшибла… Так это он, наверное, и доски эти на кровать положил… На которых я сейчас нежусь и денежки считаю. И считаю как мне повезло!

      Паша обнаружил себя стоящим возле кровати. Сброшенное одеяло валялось на полу, доски пола неприятно холодили босые ноги. И Слая с Самантой он, наверно, приклеил. Так куда он делся-то?

      Рядом с кроватью стояли какого-то допотопного вида тапки с двумя перекрещивающимися полосами из кожзаменителя. На них был виден полустертый инвентарный номер. Паша в них вчера вечером шлепал. Как, очевидно, и тот, кто был здесь до него.

      Все легкие мысли и самодовольство бесследно улетучились. Освободившееся пространство заняли подозрительность и самобичевание.

      Матрешка

      На завтрак была рисовая каша на молоке и какао. Кастрюля с кашей и кастрюля с какао стояли на одном из столиков рядом со стопкой тарелок. Еду приносила бабка сурового вида и в затемненных очках.

      Меланхолично расправившись с кашей, Паша налил себе алюминиевым половником какао из кастрюли. Какао пили только он и Фомин, все остальные члены группы заваривали себе растворимый кофе. Банка кофе и железный электрический чайник стояли на отдельном маленьком столике вместе с миской, в которой лежало печенье. Непонятно, можно этим пользоваться или на это отдельно скидывались? Но сейчас не было настроения об этом спрашивать. Судьба предыдущего лаборанта казалась важнее.

      Просто спросить в лоб? Они же брали на работу сообразительного человека, а тут просто – дважды два сложить. Где мой предшественник? С другой стороны, может действительно сообразительный человек не будет так простодушно себя вести? Придумает что-то посообразительнее?

      Вокруг дома стоял туман. Плотный и двусмысленный. Как тот, в котором когда-то потерялся Ежик. Казалось, что сейчас из тумана выйдет Лошадь. Сигарет почти не осталось.

      Из тумана