Мотылек. Анри Шарьер

Мы все вышли в темноту. Четверо или пятеро спереди, мы с Жаном посередине, остальные сзади. Минуты через три достигли широкого открытого места наподобие площади, освещенного серпом луны. Это была плоская и самая высокая точка острова. В центре стоял дом. В двух окнах горел свет. У двери дома нас поджидало человек двадцать, к ним мы и направились. Когда мы подошли, они расступились, пропуская нас. Вошли в комнату, довольно просторную, освещенную двумя корабельными фонарями. Горел камин, сложенный из четырех огромных камней одинаковой величины. На табуретке сидел человек, белый, как полотно, неопределенного возраста. Позади на скамейке сидело пятеро или шестеро других. Он посмотрел на меня своими черными глазами и сказал:

      – Я Туссен Корсиканец. А ты, должно быть, Папийон?

      – Да.

      – Новости в колонии распространяются быстро – с той же скоростью, что и ты сам. Где оставил винтовку?

      – Выбросил в реку.

      – Где?

      – Напротив больничной стены, где перебирались.

      – Ее можно достать?

      – Думаю, что да. Там неглубоко.

      – Ты уверен?

      – Мы там переносили раненого приятеля в лодку.

      – Что с ним?

      – Сломал ногу.

      – Что предприняли?

      – Расщепили ветки пополам и сделали подобие бандажа вокруг ноги.

      – Болит?

      – Да.

      – Где он?

      – В лодке.

      – Ты сказал, что требуется помощь. Какая?

      – Нужна лодка.

      – Ты хочешь, чтобы мы предоставили тебе лодку?

      – Да. У меня есть деньги, и я заплачу.

      – Хорошо. Я продам свою. Великолепная лодка, совершенно новая – я украл ее на прошлой неделе в Альбине. Лодка? Да это настоящий лайнер. Недостает только киля. Киль мы сделаем через пару часов. А все остальное есть – руль и румпель, четырехметровая мачта из железного дерева и новехонький парус. Что даешь?

      – Назови цену. Я не имею понятия, сколько здесь что стоит.

      – Три тысячи франков. Сможешь заплатить? Если нет, то завтра ночью принесешь винтовку – и по рукам.

      – Нет. Лучше заплачу.

      – Хорошо, договорились. Блоха, приготовь кофе.

      Блоха – а это был приходивший за мной карлик – приблизился к полке, висевшей над камином, снял с нее блестящий новенький котелок, налил туда кофе из бутыли и поставил на огонь. Через некоторое время снял его, разлил кофе по кружкам, стоявшим у камней, чтобы Туссен передавал их сидевшим сзади. Мне же он протянул котелок, сказав при этом:

      – Пей, не бойся. Котелок только для гостей. Ни один больной им не пользуется.

      Я взял посудину и выпил. Опустив котелок на колено, я вдруг заметил, что внутри к стенке прилип палец. Стал лихорадочно искать выход из положения, и в этот момент Блоха сказал:

      – Черт возьми! Я потерял свой палец. Куда он мог подеваться?

      – Вот он, – сказал я, протягивая ему посудину. Он вытащил палец, бросил его в огонь, а котелок вернул мне.

      – Не сомневайся – пить можно. У меня сухая лепра. Разваливаюсь по