Из записок Лаврентия Берии. Александр Семёнович Черенов

Ну, надо же было понимать Бухарину хотя бы это!

      Но в одном я с ним был согласен (молча, конечно). Не следовало нам грабить и душить собственного мужика. Я, конечно, против бухаринских крайностей – в виде уклона в сторону «кулака». В этом вопросе нужна была «здоровая середина». И лёгкую промышленность тоже не надо было держать «в чёрном теле», на финансировании «по остаточному принципу». Народ бы нам за это ещё «спасибо» сказал. Убеждён, что в таком случае, число друзей Советской власти увеличилось бы значительно.

      Извиняясь: опять меня «унесло течением». Так, вот, возвращаясь к Лакобе. Статья моя, не по моей вине совпавшая по срокам с переименованием, вероятно, убедила Нестора в том, что всё это – звенья одной цепи. Дескать, сначала отказали, а теперь запугивают, чтобы «помалкивал в тряпочку». Только у меня и в мыслях этого не было. У себя в автономии Лакоба был на месте. Дело он знал, команда у него работала, народ ему доверял и даже любил. Не было у меня никаких оснований, не говоря уже о желании, убирать Нестора. Я использую этот глагол без кавычек – не в «убойном» смысле, а лишь в плане освобождения от занимаемой должности.

      Это – о моём восприятии Лакобы. Но сам Лакоба воспринимал себя, мне кажется, по-другому. По-моему, в его душе «сломался стержень», и он уже не хотел бороться, ни «за», ни «против». Не исключаю и того, что он ощущал себя исчерпавшим запасы жизненной энергии. Да и, пусть не сочтут это оскорблением памяти хорошего человека, слишком много сил он затратил на обслуживание собственного «я»! Во всяком случае, такого «показателя» апатии и какой-то болезненной усталости, как в тридцатом шестом, я у него прежде не наблюдал. Не было её у него!

      В декабре он, как Председатель ЦИК республики, поехал в Москву на Чрезвычайный Съезд Советов, который должен был принять новую Конституцию СССР. С принятием Конституции по всей стране должны были пройти выборы депутатов Советов всех уровней. Ещё до отъезда Лакобы я сказал ему, что ЦК и крайком хотят внести его кандидатуру для избрания депутатом Верховного Совета СССР.

      Скажу честно: это не было предложением ЦК. Это было моё предложение. Я хотел показать Нестору, что все его страхи насчёт меня беспочвенны. Иначе, зачем бы я сам дополнительно «вооружал» его «щитом» депутатской неприкосновенности, да ещё союзного уровня?! Но Лакоба отнёсся к моему предложению равнодушно, не скажу, что «на удивление равнодушно» – чего-то такого я ожидал – но всё равно было неприятно. На том мы и расстались.

      Съезд уже принял Конституцию, Хозяин уже принял всех добивавшихся приёма, а Лакоба всё не возвращался. Пришлось его вызванивать. Никаких срочных – и несрочных тоже – дел в Москве у него не оказалось, и я попросил его вернуться домой. Мы, как раз, собирали партактив на двадцать шестое декабря. Нет, не подумайте, что по его «персональному делу». Рассматривали текущие вопросы, перспективы на следующий год – и даже