Из записок Лаврентия Берии. Александр Семёнович Черенов

Откуда «всего лишь» спускались «вниз» директивы, выполнить которые можно было, лишь «вия» и «выжимая». Поэтому нередко «товарищам на местах» не оставалось ничего другого, как «надрывать пупок и жилы». И, ладно бы, если бы только свои. Самое удивительное во всей этой истории было то, что большинство «товарищей на местах» не являлись ни дураками, ни карьеристами. А, вот, самым печальным было то, что «будущие перегибщики», ещё и не состоявшись в качестве таковых, досрочно знали о своей участи «козлов отпущения».

      Почему я так откровенен, и почему иду против линии «Краткого курса»? Ну, хотя бы потому, что я не скрывал своих взглядов от Президиума ЦК. Я имею в виду, разумеется, последнее время, точнее, самые последние месяцы после Хозяина. Так, что, и Никита, и Георгий, и Вячеслав, и Лазарь, и Николай – все они в курсе моего отношения к коллективизации, к колхозам, а в более широком смысле – к проблемам сельского хозяйства. Кроме того, во время обыска у меня наверняка уже нашли мои черновые записки с соображениями по некоторым актуальным вопросам политики и экономики. Хотя, чего их искать: обыкновенные ученические тетрадки на девяносто шесть листов, одна из которых – в письменном столе, другая – в книжном шкафу! И ни одна из них не конспирируется, хотя бы «причастностью к средней школе»!

      В том, что обыск был, и сомневаться не приходится: я слишком хорошо знаю своих «дружков» для того, чтобы… слишком хорошо думать о них. А в том, что обыск дал некоторые результаты – речь не о мифических «стволах» и бриллиантах – я могу судить по некоторым, «случайно оброненным», фразам Руденко. Москаленко, как истинный солдафон, всё больше помалкивает в тряпочку, потому, что знает, что «его номер – шестнадцать». А, вот, новоявленный Генеральный прокурор «ненароком проговаривается», словно давая мне понять: «знаем мы твоё кулацкое нутро!»

      Назови меня хоть кургузой лошадью, правда от этого не перестанет быть правдой. Я же помню, как коллективизировали Закавказье, и, в частности, мою Грузию. Думаю, что в таких масштабах это мероприятие принесло больше вреда, чем пользы. Нужно же было учитывать специфику гор, и, пусть и вынужденно, но мелкоукладное хозяйство горцев! Там не было ни традиций, ни условий для общинного характера производства!

      В таких условиях от развития индивидуальных хозяйств пользы было бы, куда больше. А там можно было бы и кооперацию развивать, но действительно на добровольных началах! Конечно, тогда я ещё не приходил к таким мыслям, а такие мысли не приходили ко мне. И не потому, что я был «безголовым солдатом партии». Я понимал: страну нужно поднимать. А поднимать её можно только за счёт промышленности. А промышленность можно создать только за счёт села: других ресурсов не было. Только за счёт села. Точнее: за счёт ограбления села. Не зря же глава партии не раз говорил о том, что село – в вечном и неоплатном долгу перед городом за то, что рабочий дал крестьянину землю. Честно говоря: