Новенький. Кейт Харт

Даже у папы их столько нет. Но надо отдать ей должное, ведь ей удивительным образом удается сочетать их с самой разной одеждой, поэтому о моей маме невозможно сказать, что она одевается плохо. Всегда модно и со вкусом.

      Не увидев её за кассой, я захожу в соседний бутик и успеваю заметить копну таких же шоколадных, как и у меня волос, что скрывается за выступом с табличкой «Примерочные». Направляясь в их сторону, я снова прокручиваю мысли о своей внешности. Все говорят, что я очень похожа на маму, а если это действительно так, тогда какого черта никто, кроме Барри так и не соизволил до сих пор пригласить меня на свидание? У мамы ведь толпы поклонников были, так и чем я хуже? Почему у нашего дома не слоняются парни и не ждут с содроганием в коленях моего появления?

      – Мам? – зову я, пытаясь понять, за какой закрытой шторкой она прячется.

      – Хейзи, я тут!

      Кажется, в самом конце. Бурчание телефона в кармане джинсовой куртки отвлекает меня, и я медленно движусь к двум последним кабинкам, читая на ходу сообщения в девчачьем чате.

      Сладкая Лиза: «Кто-нибудь уже воспользовался услугой «Накажи обидчика», которую предложила Пирс?

      Сандра: «А она так называется?»

      Сладкая Лиза: «А как иначе? По-моему, детский сад!»

      Вот же сучка.

      Дерзкая: «Ну вы даете! Идея то прикольная! Можно жаловаться на кого угодно!»

      Сандра: «Там ведь не только жаловаться можно. Ещё и признаваться в чем-либо».

      Сладкая Лиза: «В чем, например? В том, что ты лесбиянка?»

      Сандра: «Я вовсе не лесбиянка! Я имела в виду другое. Можно написать признание в любви».

      Сладкая Лиза: «Я же говорю – детский сад!»

      Что ж, критика будет присутствовать всегда и во всем, нужно просто принимать это, как должное. Бросив короткий вздох недовольства, прячу сотовый обратно в карман и необдуманно резко распахиваю шторку, за которой оказывается вовсе не моя мама.

      Я в ужасе таращусь на знакомое лицо, а потом в одну секунду мои глаза начинают хаотично метаться по обнаженному мужскому торсу и расстегнутых черных джинсах.

      – Бог мой, сколько же эмоций на твоем лице! – самоуверенно усмехается Картер Прайс и смотрит на меня так, будто я считаю его королем вселенной и не верю своему счастью оказаться в поле его зрения. – Хочешь помочь с молнией?

      – Не поняла?

      Криво улыбнувшись, Картер кивает на свои расстегнутые джинсы и тихо говорит:

      – Ты ведь для этого ворвалась в мою примерочную? Чтобы помочь мне с джинсами?

      – Ещё чего! – фыркаю я, чувствуя, как лицо начинает пылать. – Я искала маму, ясно?

      – Маму? О! – изображает он удивление и понимание одновременно. – Ясно. Твоя мама – папа. То есть, твой папа – на самом деле мама. Извини, я не хотел задеть. Просто не так выразился.

      – Что? У меня традиционная семья, ясно?

      – Ладно-ладно, без проблем, – разводит он руки в стороны. – Только не свирепствуй, а то у тебя вот тут, – вдруг подходит он близко