Лимб. Юлия Лим

на нашу квартиру, она огромная. Почему бы не позволить собаке пожить тут какое-то время?

      Мать уперла руки в боки:

      – Ладно собака, так ты еще и мальчишку чужого притащил! Что, если он теперь постоянно будет сюда приходить?

      – Простите, я не подслушивал, – Малыш отвлек их от назревающей ссоры. Он открыл дверь и стоял в проеме, держась за ручку. – Я буду только навещать Джульетту, большего мне не надо…

      Лукавый заметил, как лицо матери сделалось беспристрастным. Она кинула на него осуждающий взгляд, повернулась к мальчику и сказала:

      – Приходи, когда захочешь, раз уж твоя собака теперь у нас… – и обошла его, покинув комнату сына.

      – Из-за меня много проблем, да? – спросил Малыш.

      – А, забей. Она считает, что ты типа не мой круг общения, все дела.

      По паркету застучали когти, и в комнату вбежала Джульетта. Она села рядом с Малышом, высунула язык и прикрыла глаза от удовольствия.

      – У тебя телефон есть? – спросил Лукавый.

      – Домашний, я им не пользуюсь.

      – Даже дешевого смартфона нет?

      – Нет.

      – Блин, это проблема. – Лукавый открыл ящик стола и нахмурился. – Извини, у меня нет запасной мобилы. Давай договоримся, когда и во сколько ты будешь приходить.

      – А когда тебе удобно? – спросил Малыш.

      – После школы. Ты где учишься?

      – В двадцать пятой.

      – Я тоже. В одиннадцатом «Г».

      – Тогда мы можем встретиться на перемене и договориться! – Глаза Малыша засияли. Он улыбнулся впервые за пару часов их знакомства. – Спасибо, что оставил Джульетту.

      13

      Когда Малыш ушел, Лукавый завалился на кровать. Уроки ему делать не хотелось, думать о машине и найденном телефоне брата – тоже. Пружины скрипнули, под боком оказалась собака. Она положила вытянутую морду ему на грудь, глядя в душу томными голубыми глазами.

      – И одеяла не надо, ты такая теплая. – Лукавый погладил ее по голове.

      В этом году веселье ушло, оставив привкус крови с губы, которую он невольно облизнул, чтобы заживить рану.

      «Этот чудак со скрипкой похож на кролика, – думал Лукавый, – смылся и даже спасибо не сказал».

      Дверь открылась, и в комнату вошла мать. Она повесила на стул поводок с ошейником.

      – Папа купил по дороге домой, – пояснила она, заметив вскинутые брови Лукавого. – Только я за собакой убирать не буду и выгуливать ее – тоже. Она полностью на тебе.

      – Конечно, ма, не парься, – ответил он.

* * *

      Из приоткрытого окна доносилась музыка. Она перескакивала с жанра на жанр: то классика, то поп, то инди. Когда неизвестный меломан включил рок, пальцы Лукавого сами зашевелились. Он не знал эту песню, но чувствовал ритм, представлял, как держит гитару.

      Лукавый покосился на пылящийся в углу чехол и, пересилив сомнение, извлек из него гитару. Подключив ее, он размял пальцы и забренчал первую пришедшую на память мелодию.

      Шея быстро затекла, пальцы свело. Навыки сохранились, ноты Лукавый помнил, но рукам нужна была хорошая тренировка, чтобы вернуться к